Обожжённая душа - [5]

Только задремал, как шум внизу разбудил.

Судя по всему, горница гостиного двора «Белый камень» наполнилась народом — поднявшийся внизу гомон да топот множества сапог не дали Пребрану уснуть. Он нехотя поднялся с постели, хмурясь, натянул на себя исподнюю рубаху, велел притихшему у очага Будяте исчезнуть. Тот не стал ждать, когда его попросят дважды, убрался. Пребран подумал, что пора бы парня пристроить. Почитай скоро семнадцать вёсен сравняется: за четыре зимы возмужал, раскинулся в плечах, оброс усами и пусть редкой, но бородкой. В прислужниках бегать уже не пристало, больно неуклюжим становился да неповоротливым.

Подпоясавшись, Пребран накинул на плечи кожух из бурого соболя, потому как внизу явно было холодно от непрерывно хлопающей входной двери, и спустился вниз по скрипучему от времени порогу.

За длинным столом в небольшой горнице уже спозаранок восседал Вяшеслав со Жданом, остальные верно отсыпались ещё. Воевода напоминал каменную глыбу, грозную и необъятную. Еруса, хозяин двора, стоявший, опершись о деревянный столб, чуть в стороне от княжеской братии, в подмётки тому не годился, хотя мужик он с виду был матёрый, и взгляд его холодил свинцом — с таким не пошумишь здесь. Он толковал о чём-то с мужчинами, которые явно забрели не для того, чтобы погреться за чарочкой сбитня или мёда. Поглядывали они на воеводу настороженно.

Значит, слух уже расползся по подворью, что отряд из самого Доловска прибыл в далёкие земли. Стало теперь очевидным, что прохожие вовсе не случайно зашли в ненастье к очагу. Пришли, знать, полюбопытствовать.

Когда княжич вышел в двери, сразу ощутил на себе тяжёлый взгляд. Еруса хмуро проследил, как Пребран направился к воеводе. Совесть ни на долю не взыграла в парне. Впрочем, она никогда не была частью его нрава, потому, сколько бы Еруса не давил его взглядом, ему было плевать. Тем более, он не настаивал, чтобы родственница хозяина оказалась у него в постели.

Опустившись за стол напротив Вяшеслава и Ждана, Пребран подхватил чарку, опрокинул в себя. Терпкий, чуть с остринкой, сбитень вмиг согрел нутро, и кровь разлилась по телу приятным жаром.

Не успел он осушить чашу, как под нос ему подставили запечённую осетрину. Княжич поднял голову и утонул в янтарных глазах девушки, которая ещё недавно выпрыгнула из его постели. Она ещё верно не успела остыть. Девушка легонько улыбнулась. За несколько мгновений в воображении представилось откровенное непотребство. Новый прилив сил застал княжича врасплох. Точно, колдунья. Пребран подавил острое желание подхватить её и вернуться с ней обратно наверх. Может, и в самом деле метель поднялась кстати…

Его мысли перебил нарочитый кашель Вяшеслава. Девушка вздрогнула и, развернувшись, пошла прочь. У входа её уже перехватил гневный взгляд Ерусы. Сбросив напряжение, хозяин продолжил тихо толковать чём-то с постояльцами.

— Похоже, здесь оставаться надолго нельзя, — разрядил обстановку воевода, уж верно догадываясь, что к чему.

Пребран фыркнул. Хорошо, что князь Вячеслав не отправил с ним Избора. Тот ведь до сих пор смотрит на него косо. Всё из-за той выходки, когда княжич пытался сбежать из детинца. Много зим уж прошло, а Избор всё держит зло, не простил. Хоть Пребран и был сейчас другим в чём-то, а в чём-то…

Он с иронией глянул в сторону девушки, что выглядывала из-за спины Ерусы, подмигнул, досадуя на то, что меж ними столбом стоял хозяин постоялого двора и пара столов, снова отвернулся. Да, в чём-то не изменился вовсе.

Пребран придвинул к себе чашу с рыбиной. Изголодался он за время пути основательно, и не только по женщинам, но и по вкусной еде, с вяленого мяса уже нутро всё сворачивалось. Княжич положил в рот кусок отщеплённой мякоти, обжигая язык, стал с жадностью пережевывать. Мясо во рту таяло само. Пребран сдобрил вкус кислой брагой, испытывая истинное наслаждение.

— Что будем делать? — спросил Ждан, разбавляя тишину. — Может, всё же ещё одну ночку перекантуемся как-нибудь?

Он был ещё молодой, но выслуживший у князя доверие мужчина с рыжими, как рябина, волосами и такими же усами и бородой, что делали его облик ярким, и среди белого снега он напоминал всполох костра.

— Дороги замело, пройти невозможно.

Пребран оглянулся, и снова в него врезался потемневший взгляд Ерусы.

— Нет, — ответил твёрдо княжич.

Из двух бед выбирают меньшую. Ему самому не хотелось застревать в лесу в сугробах да ночевать на морозе, но оставаться на постоялом дворе становилось опасно.

— Деревень поблизости много. Найдём ночлег в другом месте.

— Это верно, — подхватил Вяшеслав слова Пребрана. — По глупости быть отравленным Ерусой не хочется, а тот явно точит ножи, — добавил воевода вполголоса, а потом, не таясь, хохотнул, бросая взгляды на хозяина двора.

Ждан верно сначала не понял, к чему это он, но, подняв взгляд на покрасневшую девку, что жалась к прилавку, верно услышав их разговор, тоже захохотал, привлекая внимание и других постояльцев.

— Обеда ждать не будем, выдвигаемся прямо сейчас, — сухо сказал Пребран, отодвигая чашу с недоеденной пищей.

Вспомнил ночь с блудницей, и нечаянно перед его внутренним взором возникла та, о которой он предпочёл бы никогда не вспоминать. Когда-то он точно так же посмеялся, потом пришлось горько сожалеть.