Обожжённая душа - [15]

— Завтра я пойду за согласием к Радиму, потом к родичам твоим. Но сначала… — он протянул руку, касаясь потеплевших пальцев девушки.

Ладимира хотела отдёрнуть руку, да стерпела.

— Мне нужно услышать твоё согласие.

Девица подняла на него взор, и так тесно сделалось у неё внутри, что горько стало, и язык во рту словно распух. Она кивнула. Даяну этого было достаточно, тонких губ коснулась удовлетворённая улыбка, но тут же исчезла. Юноша оказался не так и терпелив, поднялся со скамьи, обошёл стол, подхватив Ладимиру, вынуждая встать на ноги, рывком прижимая к себе. Девушка почувствовала под слоем одежды, как гулко колотится его сердце. В следующий миг она ощутила жёсткие обветренные губы мужчины на своих губах. Поцелуй был столь требовательный, настойчивый, что Ладимира сначала опешила от такого порыва, но тут же ухватила себя, заставляя успокоиться. Это её будущий муж, и ничего страшного в том нет, если поцелует, а касается так её он впервые за всё время. И когда усмирила волнение, внутри всё же завязался узелок желания, а когда позволила углубить поцелуй, погладить спину и то, что ниже поясницы, разлилась по животу истома. Однако же ум продолжал стучать, что всё это нужно немедленно прекратить, да и сама она ещё не до конца осознала, что испытывает к Даяну, какие чувства. И вроде по нраву, всё устраивает, да только сердце не обманешь, будет ли счастлива с ним? Но ей ли теперь выбирать? Поглаживания Даяна становились жёсткими, даже грубыми, отпускать он её, похоже, не собирался. Ладмира, сыскав подходящий миг, отстранилась и утонула в синеве глаз, полных желания, провалилась их глубину. Он смотрел будто сквозь, и ум его был где-то далеко, а руки продолжали блуждать по телу, где им вздумается. Ладимира отпрянула, но Даян не позволил и шага ступить, обхватил, прижимая к своему телу теснее, в живот упёрся затверделый бугор, она ощутила, что мужчина готов совершить то, чего она и не хотела ныне.

— Что ты делаешь, Даян?

— Мы же взрослые уже и сами можем решать всё, — шепнул он сбивчиво.

— Что ты такое говоришь? Отпусти меня немедленно! — пихнула она его в грудь.

Даян несколько мгновений не шевелился, а только смотрел на неё, теперь уже осмысленно.

— Прости, просто так долго ждал.

Он убрал руки, и Ладимира отбежала к печи.

— Тебе лучше уйти.

Даян бросил на неё взгляд исподлобья.

— Хорошо, ты права, уже и так скоро будем спать, как законные муж и жена, прости, — юноша всё же прошел к порогу, снял тулуп с крюка, надел на себя, подхватил с лавки и шапку, но застыл, рука потянулась к корзине. Он развернул рубаху.

— А это откуда, чья?

По лицу Даяна никогда не поймёшь, что у него на уме. Будто всё что происходит вокруг обходит его стороной, волна беда, как ветер, бьётся о скалу, а той всё нипочём.

Это Ладимире не нравилось, и даже пугало.

Ладимира выдернула из его рук одежду.

— Какая разница.

И тут-то лицо Даяна перекосилось гневом, впервые, глаза вспыхнули, но мужчина смолчал, поиграв желваками, повернулся к двери и со злом толкнул её кулаком. Ладимира вздрогнула, когда дверь за гостем хлопнула. Стихли шаги на пороге. Она уронила взгляд, смяла в пальцах холщёвую рубаху, опустилась на лавку, что стояла прямо у печи. Вспомнила грубый тон княжича, и вовсе мутно сделалось внутри. В самом деле, кому она нужна такая? И чего она взъелась?

«Лади» — так только отец её называл. О Даяне она и вовсе позабыла, когда перед внутренним взором предстал гость из дальних земель. Как только отряд всадников появился на пойме, весь острог всколыхнулся, а завидя их израненные лица в синяках да ссадинах, старейшина вмиг собрал своих людей, чтобы дать отпор. Слава Богам, что обошлось всё, другого такого нападения они бы не выдержали. Как долго будут путники в остроге, о том не сказывали, но местные уже поговаривали, что те останутся на день ещё, помочь поставить стены.

Ладимира качнула головой, густо краснея. Надо же было ей зайти в неподходящее время. Запомнился княжеский сын отчётливо. Волосы светлые льняные, но уже с проседью, глаза серые, взгляд сначала обволакивающий, а затем проникающий в самую душу, выбивал дыхание из груди, таких глаз она ещё не видела, а тело его крепкое, мускулистое, здоровый, не считая того ранения. Надо было бы всё-таки настоять на своём, помочь. Злость на него постепенно спала, исчезла совсем, когда накатило боль потери, а потом и безразличие.

Ладимира разложила рубаху на коленях. Разодранная с правой стороны, но можно подлатать так, что незаметно будет, кровь выстирать сложнее, но и этому старшей сестрой научена. Поднялась, подхватила ведро, влила в чугун воды и поставила на печь. Налила и кадушку холодной воды, замочила одёжку, добавив туда настоя из мыльного корня. Мыслям не было покоя. Даян уже, быть может, обивает порог Радима.

Ладмира замерла.

А дальше что? Выйдет за него и станет жить, и горе постепенно да забудется. Не спокойно сделалось, не хорошо всё — свою жизнь устроит, бросив Найду да Золину? Бесчеловечно. Найда постарше, сильная, она сможет ещё выстоять, а вот Золина, семнадцать вёсен ей только. И тут-то Ладимиру прошибло, что даже в жар бросило. К Ярополку идти нужно, просить подмоги, пока ещё есть на то время, пока далеко не ушли!