Оборотни тоже смертны - [86]
– Товарищ майор, надо принять кое-какие меры. Наш выход в эфир могли засечь. А тут ведь от Щучина – всего ничего. Как бы нам в спину не врезали… Так что меры безопасности нужны.
Мин, установленных на шоссе, было мало, но недалеко от переезда зачем-то лежал штабель бревен. Из них-то прямо на переезде и соорудили нечто вроде баррикады. Из нескольких противотанковых гранат партизаны сделали растяжки, которые повесили на это сооружение.
Майор оглядел все это скептически.
– И надолго оно их задержит? Разобрать такую баррикаду – почти столько же, сколько сложить…
– Да нет, немцы теперь уже ученые. Решат, что засада, потом вызовут саперов… Кучу времени тут потеряют.
Дело уже было завершено, когда Мельников, приложив ухо к рельсу, услышал характерный звук.
– Идет какая-то хреновина. Со стороны Мостов.
Это было непонятно. Возле Мостов должен кипеть бой. То есть не кипеть, а так, тлеть – партизаны должны были изображать атаку. Но уж в любом случае они разнесли бы железнодорожные пути. Неужели там ничего не вышло и партизан отбросили? Вот это было совсем неприятно. Тогда и у Немана могла ожидать «теплая» встреча.
– Товарищ майор, пусть машины с ранеными движутся к Неману. А человек двадцать бойцов надо оставить тут… В случае чего – прикроем.
Партизаны и десантники засели на опушке леса вдоль железной дороги. И очень вовремя: со стороны Мостов показалась бронедрезина, тащившая пассажирский вагон. Но это было совсем иное сооружение, нежели то, которое команде Голованова уже приходилось видеть. Да и многие партизаны ту дрезину видели… Та – это просто броневик на железнодорожных колесах. Эта же представляла собой более массивное сооружение, явно специального железнодорожного назначения. На высоком корпусе торчала башня от Т-26, из бортов торчали пулеметы. Склепали фрицы из трофеев, пронеслось в голове Голованова. Черт возьми, это сколько ж мы в сорок первом оставили немцам техники?..
– Слушай, Сергей, а это не наши друзья, которые «возили» оборотней? – пробормотал Голованов.
Между тем на бронедрезине заметили баррикаду; и так ползшая не слишком быстро стальная коробка замедлила ход. Орудие рявкнуло, дав выстрел по баррикаде. Потом еще один. Пулеметы молчали.
Это было совсем не по правилам. Партизаны привыкли к тому, что наткнувшись на заграждение на путях или даже на какой-то намек на засаду, фрицы начинали лупить по округе из всех калибров, не жалея снарядов и патронов. А эта консервная банка вела себя как-то очень уж неактивно. И вообще откуда она тут взялась? И тут высказал предположение Мельников:
– Слушай, я думаю, что она шла от Василичней с очередной партией «оборотней». Опередила нас на день. А возле Мостов наткнулась на взорванные пути и прочую войну. В открытый бой им, наверное, вступать не велено. Вот они и решили отойти куда-нибудь в Лиду, а потом добраться окольными путями.
– Так, а не стреляет-то почему?
– Видать, уже настрелялись по самое не могу. Боекомплект-то у них тоже не резиновый.
– Оно и лучше. Тогда надо их пощипать. В конце-то концов мы именно и шли, чтобы вдарить по этим «оборотням». Надо добить оставшихся…
Между тем из вагона начали выскакивать солдаты. Они были не в камуфляже, а в обычной немецкой форме. Видимо, командир решил, что сдавать задом опасно, но торчать неподвижной целью на железнодорожной насыпи, ожидая подмоги, еще неприятнее. Партизаны открыли огонь. Кто-то из немцев свалился. Остальные заметались…
Один приятель отца Мельникова любил повторять: «Узкий специалист подобен флюсу»[57]. Видимо, тут был именно тот случай. Немцев всерьез учили воевать в лесу из засады, но оказавшись в совершенно нештатной ситуации, они вели себя не самым грамотным образом. Впрочем, в такой ситуации грамотно себя никто не ведет.
Десантники открыли огонь из пулеметов и по окнам вагона. Оттуда отвечали, но как-то вяло. Не менее вяло вела себя и бронедрезина. Башня повернулась и дала три выстрела в сторону леса, башенный пулемет разразился очередью и затих. Но это было, что называется, из пушки по воробьям. Остальные пулеметы огрызались короткими очередями. Видимо, Мельников был прав: немцы столкнулись с мало привычной им необходимостью экономить патроны. Да и сектор обстрела у пулеметов был так себе…
Дрезина дернулась вперед. Видимо, немецкий командир принялся маневрировать. Со стороны вагона раздался дикий крик. А, понятно: кто-то сдуру залег на рельсах под колесами – а теперь под этим самые колеса и угодил. Маневрировала дрезина очень неуверенно. Впереди у нее вообще не было огневых средств, кроме танковой башни. Сзади к тому же ей заслонял обзор и обстрел вагон. А слишком близко приближаться к баррикаде дрезина не решалась. Подвинувшись метров на тридцать вперед, она медленно стала сдавать обратно.
– Жаль, огнеметов нет, – бросил Мельников.
В самом деле, во время вчерашнего боя двое оставшихся в живых огнеметчиков израсходовали весь бензин и бросили ставшее бесполезным оружие.
– Эх, вспомним сорок первый! – бросил появившийся откуда-то майор. – Эй, Михайлов, Никифоров, Редько! Берем амуницию – и вперед!
Трое бойцов во главе с командиром выскочили из леса и стали, пригнувшись, передвигаться в сторону дрезины – с таким расчетом, чтобы их не достали боковые пулеметы. Один свалился – то ли его зацепили с башни, то ли те несколько немцев, которые отстреливались теперь из-за насыпи. Но остальные оказались в «мертвой зоне». Под колеса дрезины полетели две гранаты. Одновременно о броню башни разбилась бутылка с зажигательной смесью. Бронедрезина, казалось, подпрыгнула и покосилась. Бронированная дверь в борте открылась, оттуда вывалился человек в горящей одежде. Майор и его бойцы вели огонь по кому-то с той стороны. Очевидно, и там имелась дверь, откуда тоже выскакивали немцы.
Завершилась Великая война, отгремели победные залпы. Но выстрелы продолжают раздаваться. Вот и приходится бывшему фронтовому разведчику Сергею Мельникову вспоминать прежние навыки. Его ждет жестокая схватка с фашистским специалистом, носящим кличку Барон, и долгий путь, в конце которого лежит разгадка таинственного Черного леса…
Гражданская война в России полна парадоксов. До сих пор нет согласия даже по вопросу, когда она началась и когда закончилась. Не вполне понятно, кто с кем воевал: красные, белые, эсеры, анархисты разных направлений, национальные сепаратисты, не говоря уж о полных экзотах вроде барона Унгерна. Плюс еще иностранные интервенты, у каждого из которых имелись свои собственные цели. Фронтов как таковых не существовало. Полки часто имели численность меньше батальона. Армии возникали ниоткуда. Командиры, отдавая приказ, не были уверены, как его выполнят и выполнят ли вообще, будет ли та или иная часть сражаться или взбунтуется, а то и вовсе перебежит на сторону противника.Алексей Щербаков сознательно избегает подробного описания бесчисленных боев и различных статистических выкладок.
Великая Смута, как мор, прокатилась по стране. Некогда великая империя развалилась на части. Города лежат в руинах. Люди в них не живут, люди в них выживают, все больше и больше напоминая первобытных дикарей. Основная валюта теперь не рубль, а гуманитарные подачки иностранных «благодетелей».Ненасытной саранчой растеклись орды интервентов по русским просторам. Сытые и надменные натовские солдаты ведут себя, как обыкновенные оккупанты: грабят, убивают, насилуют. Особенно достается от них Санкт-Петербургу.Кажется, народ уже полностью деморализован и не способен ни на какое сопротивление, а способен лишь по-крысиному приспосабливаться к новым порядкам.
Какими мы привыкли знать декабристов? Благородными молодыми людьми, готовыми пожертвовать собственными жизнями ради благополучия народа. Мечтавшими о свободе и лучшем будущем для России. Согласными во имя принципов отречься от всех благ и отправиться прямиком в сибирскую ссылку.Готовы ли вы услышать новое мнение о декабристах? Согласны ли вы поверить в то, что они были банальными бунтовщиками и действовали отнюдь небескорыстно. Хотите увидеть оборотную сторону их жизни и деятельности? В таком случае ознакомьтесь с мнением молодого петербургского журналиста Алексея Щербакова.
В массовом сознании известные деятели культуры советского периода предстают невинными жертвами красных монстров. Во многом, конечно, так оно и было. Однако не все было так просто. Отношения деятелей культуры – в том числе и литераторов – с советской властью были очень непростыми. Власть пыталась использовать писателей в своих целях, они ее – в своих. Автор предлагает посмотреть на великих писателей советского времени взглядом, не затуманенным слезой умиления. Они были такими, какими они были. Сложными людьми, жившими в очень непростой век.
Терроризм, как это ни дико звучит, в последнее время стал привычным фоном нашей жизни. Кадры с захваченными заложниками и распластанными на земле телами боевиков перестали пугать обывателя, а на сообщения об очередных спецоперациях, обнаруженных схронах с оружием и предотвращенных террористических актах мы и вовсе перестали реагировать…Пришло время выяснить, откуда взялось это явление и кто такие террористы, не жалеющие ни чужой жизни, ни своей? Что объединяет народовольцев, ку-клукс-клановцев, красных самураев, кокаиновых партизан и исламских фундаменталистов? Есть ли существенные различия в идеологиях революционера Ивана Каляева и бывшего лидера «Аль-Каиды» Усамы Бен Ладена? Почему разговоры с террористами о морали и невинных жертвах совершенно бессмысленны, а усилия спецслужб всего мира по предотвращению терактов дают неутешительные результаты?
Воспоминания генерал-лейтенанта В.В. Марушевского рассказывают о противостоянии на самом малоизвестном фронте Гражданской войны в России. Будучи одним из создателей армии Северной области, генерал Марушевский прекрасно описал все ее проблемы, а также боестолкновения с большевиками. Большое внимание автор уделяет и взаимодействию с интервентами, и взаимоотношениям с подчиненными.
«Перед тобой, читатель, дневники летчика-аса времен Великой Отечественной войны Героя Советского Союза Тимофея Сергеевича Лядского. До этого они никогда не публиковались. Тебе предстоит ознакомиться с удивительным документом человеческой судьбы, свидетельствами очевидца об одном из важнейших и трагических событий XX века. Я знаю, что многие читатели с интересом и доверительно относятся к дневникам, письмам и другим жанрам документальной беллетристики. В этом смысле предлагаемая вам книга ценна и убедительна вдвойне.
В своих произведениях автор рассказывает о тяжелых испытаниях, выпавших на долю нашего народа в годы Великой Отечественной войны, об организации подпольной и партизанской борьбы с фашистами, о стойкости духа советских людей. Главные герои романов — юные комсомольцы, впервые познавшие нежное, трепетное чувство, только вступившие во взрослую жизнь, но не щадящие ее во имя свободы и счастья Родины. Сбежав из плена, шестнадцатилетний Володя Бойкач возвращается домой, в Дубовую Гряду. Белорусская деревня сильно изменилась с приходом фашистов, изменились ее жители: кто-то страдает под гнетом, кто-то пошел на службу к захватчикам, кто-то ищет пути к вооруженному сопротивлению.
В оперативном руководстве партизанским движением огромную роль сыграла радиосвязь. Работая в тяжелейших условиях, наши связисты возвели надежные радиомосты между Центральным штабом и многочисленными отрядами народных мстителей, повседневно вели борьбу с коварными и изощренными происками вражеских радиошпионов. Об организации партизанской радиосвязи, о самоотверженном труде мастеров эфира и рассказывает в своих воспоминаниях генерал-майор технических войск Иван Николаевич Артемьев, который возглавлял эту ответственную службу в годы Великой Отечественной войны.
Фронтовая судьба кровно связала писателя со Смоленщиной. Корреспондент фронтовой газеты Евгений Воробьев был очевидцем ее героической обороны. С передовыми частями Советской Армии входил он в освобожденную Вязьму, Ельню, на улицы Смоленска. Не порывал писатель связей с людьми Смоленщины все годы Великой Отечественной войны и после ее окончания. О них и ведет он речь в повестях и рассказах, составляющих эту книгу.
В книге рассказывается о партизанском отряде, выполнявшем спецзадания в тылу противника в годы войны. Автор книги был одним из сотниковцев – так называли партизан сформированного в Ленинграде в июне 1941 года отряда под командованием А. И. Сотникова. В основу воспоминаний положены личные записи автора, рассказы однополчан, а также сведения из документов. Рекомендована всем, кто интересуется историей партизанского движения времен Великой Отечественной войны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.