Оборотни тоже смертны - [79]

– А ты как начал партизанить? – спросил любопытный Мельников.

– А я до войны в Литве служил, только не там, куда мы идем, а севернее, возле Вильнюса. На дивизионном узле связи. Честно говоря, ребята, гнусно там все было оборудовано. Связь все больше по проводам. Радио никто в частях пользоваться не умел. А проводную связь немецкие диверсанты перерубили в первый же день. Ну, вот. Связь перерубили, поэтому бардак начался с самого первого дня. А дальше было как у всех – по лесам драпал. Сначала нас было пятеро, потом встретили какую-то группу, ей командовал старший политрук. Да немцы нас расколотили. Я один остался. Добежал до Лепеля. Там укрыли меня хорошие люди. Так вот, тогда ж в тылу у немцев никто ничего не знал, что на фронте творится. Немцы-то сообщали, что Москву они взяли. А я собрал из всякой дряни приемник. Стали слушать Москву. Потом меня подпольщики нашли, у них тоже приемника не было. Да только подполье быстро немцы разгромили. Я едва ушел. Потом скрывался; в конце концов нашел партизан. А там уж… сами знаете.

– Слушай, а как там эти литовцы? – спросил Голованов.

– Плохо с литовцами было. Они и до войны косо глядели на советских солдат. Я вот думаю, что немцы потому так легко связь уничтожили, что им литовцы все рассказали. Там у нас много работало местных, вольнонаемных. Впрочем, сети связи нашими использовались старые, еще буржуазной Литвы. А прокладывала их, как ребята говорили, немецкая фирма «Телефункен»! Так что секрета для немцев тут не было никакого. А диверсантов они в Литву перед войной забросили кучу. Но я повторяю, ребята, Литва – это вам не Белоруссия. Там лучше лишний раз местным на глаза не попадаться. У нас глухие слухи ходили, что были до войны даже какие-то «лесные братья», которые с нашими воевали. Ну, про это я точно не знаю, а вот что из хуторов по окруженцам постреливали, – это было. А ведь там, на севере, населенность аховая. Хутор на хуторе.

– Дела… – протянул Голованов. – Значит, так и сделаем. Местным на глаза будем стараться не попадать. Одно радует: там, куда мы идем, населенки почти и нет.

* * *

Границу пересекли на старом месте. Как теперь знали разведчики, они переходили на ту сторону в самом глухом углу литовской территории – там, где линия границы резко поворачивала на запад. И двинулись с таким расчетом, чтобы выйти на несколько километров западнее базы «оборотней». Пересекли малоезженую грунтовку – видимо, ту самую, которая шла на запад от базы. И почти сразу влетели в болото. Серьезное такое. Местами приходилось вспоминать белорусский опыт – и блуждать среди трясин, выискивая проход. А потом уперлись в нечто и вовсе не проходимое – огромные здоровенные пространства, покрытые водой, из которой торчали кочки и местами – зеленые островки.

– Эту чертовщину я видел, когда залез на елку, – пояснил Макаров. – Она вон в ту сторону далеко тянется. Так что понятно, почему с это стороны база плохо защищена. Она здесь неплохо прикрыта природой.

– Да, высаживать десант в эти топи – дело гиблое, – согласился Мельников. – Но там дальше, если верить карте, нормальный лес. Потом придется все одно сюда возвращаться, искать подходы к базе…

Дальше лес в самом деле стал лучше. Местность повысилась – группа очутилась среди поросших соснами холмов, между которыми, правда, то и дело попадались болотины. Через пару часов разведчики вышли к расчищенному участку, на краю которого виднелось несколько строений – дом и какие-то хозяйственные постройки.

Голованов осмотрел хутор в бинокль.

– Все заброшено. Причем давно, – сообщил он. – Вон у дома крыша провалилась.

– Так тут черт знает что было, – пояснил Павлюк. – Я точно не помню, нам что-то на политзанятиях рассказывали. Вроде после Гражданской войны какую-то часть Литвы поляки захватили[55]. Может, это и есть та самая территория?

– Про поляков слыхали – про то, как они хозяйничают… – хмыкнул Мельников.

Дальше снова потянулся безлюдный сосновый лес. Но вот Голованов сделал знак замереть.

– Впереди землянка, – шепотом пояснил он.

Продвинувшись вперед и оставив радиста позади, разведчики обнаружили на небольшой поляне характерный горб землянки. Вокруг не наблюдалось ни часовых, ни какого-то иного движения.

– Черт, только каких-то обитателей в этом лесу нам и не хватало, – сквозь зубы пробормотал Мельников.

Остальным и без слов было ясно, что необходимо установить, обитаемо ли сооружение, а если обитаемо, – познакомиться с хозяевами. Допускать присутствие неизвестных в месте высадки десанта нельзя. Но при этом желательно все это проделать без стрельбы. Конечно, была вероятность, что землянку соорудили для тренировки все те же «оборотни». Но от их базы она отстояла уже достаточно далеко. Для убежища могли бы найти место и поближе.

– Ребята, прикройте, мы с Мельниковым пойдем, поглядим, – распорядился Голованов.

Моряк и Сергей, приготовив оружие, двинулись с тыла к земляному сооружению. Они зашли с двух сторон, обогнули его и встретились у входа.

Это и в самом деле была землянка в один накат. К дыре под землю вели когда-то аккуратные, а теперь прогнившие ступени. Изнутри не доносилось ни одного звука. Но сыростью, характерной для давно заброшенных землянок, из входа не тянуло. Да и примятая трава возле входа указывала, что лесным жилищем кто-то пользуется.