Оборотни тоже смертны - [76]
– Он шел на Одессу, а вышел к Херсону, – прокомментировал Голованов. – На три румба, значит, сбился с курса. Это бывает. Серега, спроси его, он хоть представлял, сколько требовалось пройти до наших?
Мельников спросил.
– Я ничего не знаю о географии России. Я просто шел на восток.
– Ребята, а я ему верю, – сказал Мельников. – Слишком уж это все дико для легенды провокатора. К тому же он ведь не к отрядам вышел. А эти края – не наша зона действий. Кто ж знал, что мы именно сегодня будем проходить через именно этот лес? Я думаю, он и в самом деле сбежал из лагеря. А то, что он решился на такую безумную затею… Что делать, если парень географии не знает? Он мог думать, что Сталинград – это где-то рядом. Да и знаем мы, что такое слухи, особенно когда речь идет о победе. Помнишь, Семен, мы ведь тоже после Сталинграда думали, что не сегодня-завтра наши придут? Может, у них там, в лагере, решили, что фрицы уже побежали по всему фронту.
– А как он столько пропер через фрицев и не попался? – продолжал сомневаться Макаров.
– Э, браток, в сорок первом попавшие в окружение и не столько проходили… – отозвался Голованов. – И многие тоже фактически без оружия. Вот один политрук к нам пришел – считай, всю Белоруссию прошел пешедралом. А из оружия у него был наган с двумя патронами. Да и вообще – дуракам везет.
Тем не менее Мельников задал этот вопрос. На что Фишер ответил, что несколько раз ему помогали поляки. Кормили и показывали дорогу.
– Я ж говорю, бывает. И не то видали. Как говорили при старом режиме, Бог пронес, – подвел итог Голованов. – В любом случае возьмем его с собой. Нам недалеко идти осталось, а в отряде разберутся. Гриша, у тебя там вроде должна была еще жратва оставаться. Дай ему поесть, а то он, судя по всему, давно этим не занимался.
Макаров вытащил банку мясных консервов, вскрыл ее финкой и протянул американцу вместе с ложкой. Судя по скорости, с которой тот уплетал еду, поститься ему и в самом деле пришлось немало.
– Ну что, можно двигать дальше? – спросил Голованов, когда американец поел.
– Погоди, я только объясню ему, что и как, – отозвался Мельников, который вдруг сообразил, что американец ведь не знает положения дел.
– Послушайте, сержант. Мы находимся в немецком тылу. До нашей базы путь далекий и небезопасный. Поэтому строго выполняйте то, что мы вам скажем.
– Да, да, я понимаю, я сразу понял, что вы коммандос, – закивал американец.
Сергей уже второй раз слышал это слово.
– А кто такие коммандос?
– Это… Ну, такие, как вы, только английские. – Фишер замялся, ему явно не хватало немецких слов. – Они прыгают с парашютом в тыл врага и сражаются в тылу.
– Слышь, ребята, этот тоже принял нас за парашютистов.
– А за кого ему нас принимать? Откуда ему знать, кто такие партизаны?
Однако американец знал.
– Партизаны? – переспросил он, услышав знакомое слово. – Я слышал о партизанах, о них среди немцев и в Пруссии ходят страшные слухи.
– Вот, ребята, какая, оказывается, идет о нас громкая слава, – ухмыльнулся Голованов. – Ладно, двигаем вперед. Когда еще доберемся…
Когда они подходили к железке, Мельников шестым чувством, которое не раз спасало опытных бойцов, почувствовал опасность. Он дал сигнал остальным замереть, а сам приблизился к опушке леса. И убедился, что это самое чувство его не подвело. На краю леса красовались кусты явно искусственного происхождения. Приглядевшись, Сергей увидел, что среди них мелькнули каски. Ага, вот и в стороне еще… Это были пулеметные расчеты. Наверняка, где-то сидят и другие фрицы. Замаскировались они хорошо, но сделали большую ошибку: готовились встретить подрывников, если те появятся на полосе железки, но явно не ожидали партизан с той стороны, откуда пришли разведчики.
Отодвинувшись в глубь леса, Мельников сообщил, что видел:
– Фрицы засаду возле железки устроили. Не на нас.
Партизаны поняли друг друга. По уму, стоило бы снова углубиться в лес и попытаться перейти железную дорогу в ином месте. В конце концов они были разведчиками, выполнявшими особое задание – и несли с собой важные сведения. Но… Мельников вообще любил пошуметь. А Голованов и сам был раньше подрывником, он-то в подобные засады попадал не раз и не два. Да и, честно говоря, надоело партизанам прятаться по кустам. В общем, началось именно то, что армейские командиры называли «партизанщиной». Тройка бойцов ползком двинулась к опушке. Перед этим, поколебавшись, Мельников вынул из кобуры «парабеллум» и протянул американцу.
– Заляг тут. Если кто появится у нас в тылу – стреляй. Это будет сигнал тревоги. Потом отходи в нашу сторону.
Рассредоточившись, партизаны приблизились к месту предполагаемой засады, стремясь обойти ее с трех сторон. Дело начал Мельников, швырнувший гранату в «заросли», где притаился пулеметный расчет. Тут же из-за деревьев послышались автоматы его товарищей. Грохнула и вторая граната, брошенная Головановым. Однако он кинул неточно – один из фрицев вскочил и ринулся в сторону железной дороги. Далеко, правда, не убежал. Тут же в ответ послышалась винтовочная и автоматная пальба. Видимо, немецкие пехотинцы замаскировались где-то на вырубке, тянущейся вдоль железки. Пока все было как обычно. Враги, хоть их и было куда больше, стреляли наугад в лес. Можно было отходить. Но вот тут-то им не повезло. Они промедлили, увлекшись перестрелкой. И получили… На полотне железной дороги откуда ни возьмись появилась бронедрезина. Это был легкий броневичок, поставленный на железнодорожные шасси
Завершилась Великая война, отгремели победные залпы. Но выстрелы продолжают раздаваться. Вот и приходится бывшему фронтовому разведчику Сергею Мельникову вспоминать прежние навыки. Его ждет жестокая схватка с фашистским специалистом, носящим кличку Барон, и долгий путь, в конце которого лежит разгадка таинственного Черного леса…
Гражданская война в России полна парадоксов. До сих пор нет согласия даже по вопросу, когда она началась и когда закончилась. Не вполне понятно, кто с кем воевал: красные, белые, эсеры, анархисты разных направлений, национальные сепаратисты, не говоря уж о полных экзотах вроде барона Унгерна. Плюс еще иностранные интервенты, у каждого из которых имелись свои собственные цели. Фронтов как таковых не существовало. Полки часто имели численность меньше батальона. Армии возникали ниоткуда. Командиры, отдавая приказ, не были уверены, как его выполнят и выполнят ли вообще, будет ли та или иная часть сражаться или взбунтуется, а то и вовсе перебежит на сторону противника.Алексей Щербаков сознательно избегает подробного описания бесчисленных боев и различных статистических выкладок.
Великая Смута, как мор, прокатилась по стране. Некогда великая империя развалилась на части. Города лежат в руинах. Люди в них не живут, люди в них выживают, все больше и больше напоминая первобытных дикарей. Основная валюта теперь не рубль, а гуманитарные подачки иностранных «благодетелей».Ненасытной саранчой растеклись орды интервентов по русским просторам. Сытые и надменные натовские солдаты ведут себя, как обыкновенные оккупанты: грабят, убивают, насилуют. Особенно достается от них Санкт-Петербургу.Кажется, народ уже полностью деморализован и не способен ни на какое сопротивление, а способен лишь по-крысиному приспосабливаться к новым порядкам.
Какими мы привыкли знать декабристов? Благородными молодыми людьми, готовыми пожертвовать собственными жизнями ради благополучия народа. Мечтавшими о свободе и лучшем будущем для России. Согласными во имя принципов отречься от всех благ и отправиться прямиком в сибирскую ссылку.Готовы ли вы услышать новое мнение о декабристах? Согласны ли вы поверить в то, что они были банальными бунтовщиками и действовали отнюдь небескорыстно. Хотите увидеть оборотную сторону их жизни и деятельности? В таком случае ознакомьтесь с мнением молодого петербургского журналиста Алексея Щербакова.
В массовом сознании известные деятели культуры советского периода предстают невинными жертвами красных монстров. Во многом, конечно, так оно и было. Однако не все было так просто. Отношения деятелей культуры – в том числе и литераторов – с советской властью были очень непростыми. Власть пыталась использовать писателей в своих целях, они ее – в своих. Автор предлагает посмотреть на великих писателей советского времени взглядом, не затуманенным слезой умиления. Они были такими, какими они были. Сложными людьми, жившими в очень непростой век.
Терроризм, как это ни дико звучит, в последнее время стал привычным фоном нашей жизни. Кадры с захваченными заложниками и распластанными на земле телами боевиков перестали пугать обывателя, а на сообщения об очередных спецоперациях, обнаруженных схронах с оружием и предотвращенных террористических актах мы и вовсе перестали реагировать…Пришло время выяснить, откуда взялось это явление и кто такие террористы, не жалеющие ни чужой жизни, ни своей? Что объединяет народовольцев, ку-клукс-клановцев, красных самураев, кокаиновых партизан и исламских фундаменталистов? Есть ли существенные различия в идеологиях революционера Ивана Каляева и бывшего лидера «Аль-Каиды» Усамы Бен Ладена? Почему разговоры с террористами о морали и невинных жертвах совершенно бессмысленны, а усилия спецслужб всего мира по предотвращению терактов дают неутешительные результаты?
Повесть возвращает нас к героическим дням Великой Отечественной войны. Действие происходит на территории Чехословакии в 1944 — 1945 годах. Капитан Александр Морозов в составе партизанской бригады участвует в Словацком национальном восстании, затем в освобождении Чехословакии Советской Армией. Судьба сводит его с чешской девушкой. Молодые люди полюбили друг друга. Книга рассчитана на массового читателя. Рецензент В. Н. Михановский.
Воспоминания генерал-лейтенанта В.В. Марушевского рассказывают о противостоянии на самом малоизвестном фронте Гражданской войны в России. Будучи одним из создателей армии Северной области, генерал Марушевский прекрасно описал все ее проблемы, а также боестолкновения с большевиками. Большое внимание автор уделяет и взаимодействию с интервентами, и взаимоотношениям с подчиненными.
В своих произведениях автор рассказывает о тяжелых испытаниях, выпавших на долю нашего народа в годы Великой Отечественной войны, об организации подпольной и партизанской борьбы с фашистами, о стойкости духа советских людей. Главные герои романов — юные комсомольцы, впервые познавшие нежное, трепетное чувство, только вступившие во взрослую жизнь, но не щадящие ее во имя свободы и счастья Родины. Сбежав из плена, шестнадцатилетний Володя Бойкач возвращается домой, в Дубовую Гряду. Белорусская деревня сильно изменилась с приходом фашистов, изменились ее жители: кто-то страдает под гнетом, кто-то пошел на службу к захватчикам, кто-то ищет пути к вооруженному сопротивлению.
В оперативном руководстве партизанским движением огромную роль сыграла радиосвязь. Работая в тяжелейших условиях, наши связисты возвели надежные радиомосты между Центральным штабом и многочисленными отрядами народных мстителей, повседневно вели борьбу с коварными и изощренными происками вражеских радиошпионов. Об организации партизанской радиосвязи, о самоотверженном труде мастеров эфира и рассказывает в своих воспоминаниях генерал-майор технических войск Иван Николаевич Артемьев, который возглавлял эту ответственную службу в годы Великой Отечественной войны.
Фронтовая судьба кровно связала писателя со Смоленщиной. Корреспондент фронтовой газеты Евгений Воробьев был очевидцем ее героической обороны. С передовыми частями Советской Армии входил он в освобожденную Вязьму, Ельню, на улицы Смоленска. Не порывал писатель связей с людьми Смоленщины все годы Великой Отечественной войны и после ее окончания. О них и ведет он речь в повестях и рассказах, составляющих эту книгу.
В книге рассказывается о партизанском отряде, выполнявшем спецзадания в тылу противника в годы войны. Автор книги был одним из сотниковцев – так называли партизан сформированного в Ленинграде в июне 1941 года отряда под командованием А. И. Сотникова. В основу воспоминаний положены личные записи автора, рассказы однополчан, а также сведения из документов. Рекомендована всем, кто интересуется историей партизанского движения времен Великой Отечественной войны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.