Оборотни тоже смертны - [38]
– Эх, и голова ж у тебя, Аганбеков! Сразу видно пограничника. А ведь ты прав. Когда мы с беляками в двадцатых воевали, к нам через границу лезли банды. Не такие, понятно, но все матерое офицерье. Так они тоже – если по морде получали, тут же откатывались. Так и сделаем.
Другие командиры ничего толкового добавить не могли, зато подтвердили сомнения Аганбекова в том, что партизанские разведчики смогут противостоять «оборотням». Это слово как-то привилось для обозначения тех, кого немцы официально называли ягдкомандами. Последним заговорил Сухих, тоже присутствовавший на совещании.
– Есть еще один путь, который лишь дополняет сказанное товарищем Аганбековым. Как мы знаем из показаний пленного, где-то в окрестностях существует база, откуда действуют эти группы. Мы можем ее найти – и попытаться предпринять какие-либо действия для нейтрализации этой базы.
– Ну, это как раз работа для тебя и твоих людей. Вот и действуй. Вычислишь ее – тогда мы и подключимся всеми силами, – заключил командир.
Особист был бы рад действовать. Да только совершенно не представлял даже, с чего начать…
Вот уже несколько дней партизанские разведчики торчали в засадах. Мельников, Макаров и Голованов сидели возле одной из троп, ведущих к деревне Козловична: там располагалось одно очень «вкусное» место для засады – чтобы перестрелять из нее партизанский отряд, идущий к деревне. Вот бойцы и заняли место с таким расчетом, чтобы перехватить егерей, вздумай они тут обосноваться. Три дня сидения не дали никаких результатов. Впрочем, у других групп тоже никаких успехов не наблюдалось. То ли имелась все-таки всего одна группа, то ли, как думал Макаров, фрицы оказались хитрее и решили переждать, пока партизаны успокоятся, чтобы потом начать по новой.
Примерно в середине дня послышался шум идущего по лесу отряда. Шли явно не из деревни, а огибая ее по лесу. Правда, шли как-то слишком громко для профессиональных лесных бойцов. Тем не менее разведчики приготовились к бою.
Но вот на тропе показалась группа в шесть человек. Это были явно не егеря. Приглядевшись, Макаров, находившийся ближе всех к идущим людям, вдруг узнал одного из них и поднялся из засады.
– Сеня, какая встреча!
– О! Я гляжу, этот лес, он теперь-таки просто Дерибасовская! Куда ни идешь – всюду кого-то встречаешь, – ответил уголовник (а это был именно он). Сеня снова был с винтовкой. Он оглядел Григория и продолжил: – Я гляжу, ты прибарахлился, новый клифт себе справил… Очень даже выглядит.
В самом деле, после боя у озера некоторые разведчики, в том числе Голованов и Макаров, давно завидовавшие Мельникову, позаимствовали немецкую камуфляжную форму.
– А ты, гляжу, уже собрал новый отряд. Ловкий ты парень. Снова гоп-стопом по лесам промышляете?
– Да нет, этих то ли я в плен взял, то ли они меня. А идут они к вам. Что ж, мне меньше ноги бить. Сдам их вам. А что касается винтовки, то без нее по нынешним временам никуда. Пришлось одного полицая успокоить.
Между тем из засады поднялся и Мельников. Макаров с ручным пулеметом продолжал держать компанию на прицеле.
Разведчики разглядывали незнакомцев. Двое из них, вооруженные винтовками, были одеты в немецкую форму без знаков различия. Приглядевшись, Сергей увидел у них на рукавах эмблему с Андреевским крестом. «Восточники»… Трое других, безоружные, были одеты в лохмотья, в которых угадывалась красноармейская форма.
– Кто такие? – спросил их Макаров.
– Мы двое – из русской роты, которая стоит в Слониме. А это – пленные. Мы с ними от немцев ушли. Искали партизан. Встретили вот этого… Он сказал, что знает к вам дорогу.
– Искали, так нашли. Винтовочки на землю кладите.
– Ребята, я пошел, ладно? У меня есть еще дела кроме того, чтобы к вам всяких фраеров провожать… – С этими словами вор повернулся и двинулся в лес.
Поначалу допрос этой пятерки ничего интересного не принес. Пленные, по их словам, угодили в 1942 году в котел под Харьковом. Дальше понятно – лагерь со всеми его прелестями. В последнее время они работали на станции Слоним. Позавчера их послали за чем-то в город под конвоем двух «восточников». Те вдруг предложили уходить к партизанам. Хоть особой веры «восточникам» и не было, пленные решили рискнуть. Ушли удачно. Пробрались мимо немецких постов и двинули в лес. Никто за ними не гнался… Последнее, впрочем, было не удивительно. Станут немцы гоняться за какими-то пленными по партизанскому лесу!
«Восточники», по их словам, тоже были из пленных. Только в «котел» угодили в сорок первом под Киевом. Дальше – опять-таки обычное дело. Лагерь, голодуха… В сорок втором им предложили на выбор: либо подохнете с голоду, либо записывайтесь в «восточную роту». Давно хотели удрать, но роту держали далеко от фронта, а партизан рядом не было. И тут подвернулся случай – вот и ушли.
Словом, все было очень обычно. Но вот последний из допрашиваемых (разумеется, Сухих говорил с каждым по отдельности), бывший лейтенант Красной армии, а ныне унтер-офицер 12-й восточной роты Мальцев, изложив все, сделал паузу.
– Только тут вот такое дело. Мы ведь не сами ушли. Если уж все честно, нам помогли.
Завершилась Великая война, отгремели победные залпы. Но выстрелы продолжают раздаваться. Вот и приходится бывшему фронтовому разведчику Сергею Мельникову вспоминать прежние навыки. Его ждет жестокая схватка с фашистским специалистом, носящим кличку Барон, и долгий путь, в конце которого лежит разгадка таинственного Черного леса…
Гражданская война в России полна парадоксов. До сих пор нет согласия даже по вопросу, когда она началась и когда закончилась. Не вполне понятно, кто с кем воевал: красные, белые, эсеры, анархисты разных направлений, национальные сепаратисты, не говоря уж о полных экзотах вроде барона Унгерна. Плюс еще иностранные интервенты, у каждого из которых имелись свои собственные цели. Фронтов как таковых не существовало. Полки часто имели численность меньше батальона. Армии возникали ниоткуда. Командиры, отдавая приказ, не были уверены, как его выполнят и выполнят ли вообще, будет ли та или иная часть сражаться или взбунтуется, а то и вовсе перебежит на сторону противника.Алексей Щербаков сознательно избегает подробного описания бесчисленных боев и различных статистических выкладок.
Великая Смута, как мор, прокатилась по стране. Некогда великая империя развалилась на части. Города лежат в руинах. Люди в них не живут, люди в них выживают, все больше и больше напоминая первобытных дикарей. Основная валюта теперь не рубль, а гуманитарные подачки иностранных «благодетелей».Ненасытной саранчой растеклись орды интервентов по русским просторам. Сытые и надменные натовские солдаты ведут себя, как обыкновенные оккупанты: грабят, убивают, насилуют. Особенно достается от них Санкт-Петербургу.Кажется, народ уже полностью деморализован и не способен ни на какое сопротивление, а способен лишь по-крысиному приспосабливаться к новым порядкам.
Какими мы привыкли знать декабристов? Благородными молодыми людьми, готовыми пожертвовать собственными жизнями ради благополучия народа. Мечтавшими о свободе и лучшем будущем для России. Согласными во имя принципов отречься от всех благ и отправиться прямиком в сибирскую ссылку.Готовы ли вы услышать новое мнение о декабристах? Согласны ли вы поверить в то, что они были банальными бунтовщиками и действовали отнюдь небескорыстно. Хотите увидеть оборотную сторону их жизни и деятельности? В таком случае ознакомьтесь с мнением молодого петербургского журналиста Алексея Щербакова.
Терроризм, как это ни дико звучит, в последнее время стал привычным фоном нашей жизни. Кадры с захваченными заложниками и распластанными на земле телами боевиков перестали пугать обывателя, а на сообщения об очередных спецоперациях, обнаруженных схронах с оружием и предотвращенных террористических актах мы и вовсе перестали реагировать…Пришло время выяснить, откуда взялось это явление и кто такие террористы, не жалеющие ни чужой жизни, ни своей? Что объединяет народовольцев, ку-клукс-клановцев, красных самураев, кокаиновых партизан и исламских фундаменталистов? Есть ли существенные различия в идеологиях революционера Ивана Каляева и бывшего лидера «Аль-Каиды» Усамы Бен Ладена? Почему разговоры с террористами о морали и невинных жертвах совершенно бессмысленны, а усилия спецслужб всего мира по предотвращению терактов дают неутешительные результаты?
В массовом сознании известные деятели культуры советского периода предстают невинными жертвами красных монстров. Во многом, конечно, так оно и было. Однако не все было так просто. Отношения деятелей культуры – в том числе и литераторов – с советской властью были очень непростыми. Власть пыталась использовать писателей в своих целях, они ее – в своих. Автор предлагает посмотреть на великих писателей советского времени взглядом, не затуманенным слезой умиления. Они были такими, какими они были. Сложными людьми, жившими в очень непростой век.
Воспоминания последнего протопресвитера военного и морского духовенства отца Георгия Шавельского рассказывают о годах Русской армии. В годы Русско-японской войны о. Георгий находился в рядах действующей армии, сначала полковым священником, затем дивизионным и позже главным священником Маньчжурской армии. Он разделил вся тяготы этой войны с армией, был контужен и награжден орденами Св. Георгия и Св. Владимира с мечами. Назначенный на должность в 1911 г. о. Георгий накануне Первой мировой войны сумел реорганизовать военное духовенство и сблизить его с чинами армии и флота.
Новый мир. – 1995. – №6. – с. 233 – 243.
Повесть возвращает нас к героическим дням Великой Отечественной войны. Действие происходит на территории Чехословакии в 1944 — 1945 годах. Капитан Александр Морозов в составе партизанской бригады участвует в Словацком национальном восстании, затем в освобождении Чехословакии Советской Армией. Судьба сводит его с чешской девушкой. Молодые люди полюбили друг друга. Книга рассчитана на массового читателя. Рецензент В. Н. Михановский.
Воспоминания генерал-лейтенанта В.В. Марушевского рассказывают о противостоянии на самом малоизвестном фронте Гражданской войны в России. Будучи одним из создателей армии Северной области, генерал Марушевский прекрасно описал все ее проблемы, а также боестолкновения с большевиками. Большое внимание автор уделяет и взаимодействию с интервентами, и взаимоотношениям с подчиненными.
В оперативном руководстве партизанским движением огромную роль сыграла радиосвязь. Работая в тяжелейших условиях, наши связисты возвели надежные радиомосты между Центральным штабом и многочисленными отрядами народных мстителей, повседневно вели борьбу с коварными и изощренными происками вражеских радиошпионов. Об организации партизанской радиосвязи, о самоотверженном труде мастеров эфира и рассказывает в своих воспоминаниях генерал-майор технических войск Иван Николаевич Артемьев, который возглавлял эту ответственную службу в годы Великой Отечественной войны.
В книге рассказывается о партизанском отряде, выполнявшем спецзадания в тылу противника в годы войны. Автор книги был одним из сотниковцев – так называли партизан сформированного в Ленинграде в июне 1941 года отряда под командованием А. И. Сотникова. В основу воспоминаний положены личные записи автора, рассказы однополчан, а также сведения из документов. Рекомендована всем, кто интересуется историей партизанского движения времен Великой Отечественной войны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.