Оборотень в погонах - [31]

По дороге в кабак мне пришло в голову, что, если уж я иду на выступление госпожи Валевич, то не худо было бы прихватить букет, и я бодро завертел головой в поисках цветочного ларька.

Ларьков, обычно усеивающих улицы нашей столицы вокруг порталов, точно поганки, сейчас, как назло, не было видно. Зато внимание мое привлекла неброская вывеска, исполненная золотой вязью, стилизованной под эльфийские тенгвы. За витриной колыхались причудливые и даже на вид очень дорогие орхидеи.

Я поколебался немного и, решив, что шанс встретить орка-цветочника близок к нулю, зашел.

В магазинчике было темновато. Благоухали розы всех цветов радуги – я готов был поклясться, что заметил зеленые, – колыхались пышные, точно купчихи, головки пионов, трепетали лиловые лепестки ирисов, таинственно склонялись над прилавком огненные птицы каких-то бромелиад.

– Сударь?

Я обернулся. В тени усыпанного алыми цветами деревца в кадке стоял невысокий – для своего народа – эльф лет двухсот от роду.

– Желаете подобрать букет, – утвердительно бросил див, окинув меня оценивающим взглядом.

Я кивнул.

– Для дамы? – В его мелодичном голосе отчетливо слышался акцент – не эльфийский, сглатывающий шипящие, а другой.

Я кивнул снова.

– Молодой? – Кивок. – Близко знакомой? – Я помотал головой.

– В таком случае… – Эльф явственно призадумался. – Да.

Одним скользящим движением, какому позавидовал бы Нижинский, он очутился за прилавком и выдернул из огромной охапки роз в посеребренном ведре одну-единственную белую розочку на недлинном стебле.

– Вот так, – с удовлетворением объявил он, подставляя розу под луч света, по какому-то капризу оптики пробивавшийся сквозь заставленную букетами витрину.

Роза была совершенна. Привозные цветы срезают еще нераспустившимися, и наружные лепестки роз сохраняют неприятный зеленоватый оттенок. Эта же была непорочно-бела, как снег, как фата невесты или покров Богородицы. При виде такой чистоты хотелось покаяться в грехах, совершить что-нибудь благородное… руки хотя бы вымыть…

– А теперь займемся обрамлением, – промолвил эльф. Длиннопалая ладонь его зависла на миг над одной вазой, метнулась к другой и зависла снова, точно капризная бабочка.

– Э-э… – робко вмешался я. – Простите, а одной розы мало не будет?

– Дарить женщинам охапки цветов – это пережиток дикости, – авторитетно заявил эльф. – Вполне достаточно одного… совершенного… в сочетании с декоративной зеленью, разумеется.

– Ну так добавьте, – наивно попросил я. – Вон ее…

Я потянулся к вязанке широких листьев, на мой взгляд, удачно подходивших, чтобы завернуть в них колючий стебель.

Эльф поглядел на меня так, точно я предложил ему плюнуть на могилу матери.

– Нет, нет, как можно! – пропел он, едва ли не вырывая у меня из рук хрупкий стебелек. – Этот цветок совершенно не подходит!

– Но почему? – осведомился я, совершенно сбитый с толку.

– Если следовать правилу золотого сечения, – с терпением преподавателя в школе для дебилов объяснил эльф, – в букет следует поместить вот эту веточку эеннеле, и эту. И не более. А для контраста… мм… вот еще так и… – Он с немыслимой быстротой выхватывал из огромной вазы какие-то листики, потом жестом балаганного фокусника выхватил из воздуха моток перламутрово-белой ленты, перевязал букетик и с торжеством продемонстрировал мне.

То, что у него получилось, больше всего напоминало данное кем-то в приступе сплина определение высокой моды – амбициозная нищета. Я-то рассчитывал получить букет. А мне протягивали одинокую розочку в окружении довольно жалких листочков, по-моему, не первой свежести. Я машинально принял его, и только потом сообразил, что делать этого не стоило – таким образом я как бы примирялся с неприятной действительностью. Эльф, избавившись от букета, протянул руку, достал с полки аккуратный бумажный квадратик вроде открытки, надписал и той же ленточкой привязал к букету.

– Вот теперь ансамбль завершен, – сообщил он, с непонятной мне гордостью взирая на дело рук своих, – приложением подарочного сертификата, удостоверяющего, что букет составлен мастером-цветочником.

Я прикусил губу, чтобы не разрыдаться. Вот же незадача! Называется, зашел в лавочку купить букетик. А кончится, предчувствую, тем, что останусь я с пустым кошельком.

Понаехали, сволочи.

А ведь надо мне было понять, к чему дело клонит, еще когда я увидел продавца-эльфа. С каких это пор чужестранцы в России торгуют цветами? (Ну, кроме орков-горцев, конечно). А тут, видишь ли, британец. Я его сразу распознал. Дивьи народы отличаются друг от друга на людской взгляд не то, чтобы очень сильно, но эльфа вряд ли можно спутать с российскими дивами или польскими божетами.

Я покорно расплатился (вышло меньше, чем я с дрожью предполагал, но намного больше, чем я готов был выложить за единственную розочку в ворохе сена) и вышел, напоследок злобно глянув на вывеску: «Цветы и букеты от Эглариона».

Из-за нелепой истории с букетом до кабака со смешным названием «У Ательстана» я добрался не с солидной форой, как рассчитывал, а едва-едва вовремя.

Заведение сразу показалось мне знакомым до тошноты. Я вначале не понял, отчего, – я был совершенно уверен, что захожу сюда в первый раз, – и пару минут бесплодно удивлялся, покуда до меня не дошло. Все кабаки подобного пошиба похожи. Не обстановкой, а атмосферой. Вот эту-то атмосферу я и уловил, благо нанюхался ее за время многочисленных облав.