Оборона Баязета: правда и ложь - [18]

Фонтанный резервуар представлял собой огромную, хорошо приспособленную, посудину с запасом воды чуть ли не на месяц, Он находился близ водопроводного крапа, но был испорчен. В гарнизоне об этом толковали неоднократно, но никто не занимался приведением его в порядок. За полтора месяца и в последние особо тревожные дни резервуар оставался пустым, За исправление его все же хватились, когда было уже поздно. Наполнить бассейн даже в условиях не действующего фонтана было возможно. Из крана рядом до самого дня осады обильно лилась чистая и холодная вода. Никого из командиров Баязета, прежде всего, капитана Штоквича не насторожила попытка арестованного турка отвести воду из работающего крана.

Только 4-го июня, через месяц и два дня после вступления в должность коменданта, капитан Штоквич издает приказ — первый за весь период своего пребывания в цитадели.

Цитируем параграф 1 этого документа без изменения:

«Ввиду могущей случиться осады крепости Баязета и отнятия воды из текущего в крепости родника, предлагаю смотрителю кавказского военно-временного № 11 госпиталя наполнять всю имеющуюся у него свободную посуду, как-то: бочки, ванны, ладьи, котлы и тому подобное, водою из крепостного родника, которую менять через два дня; а командирам рот 7-й и 8-й пехотного Крымского полка предлагаю обязательно наполнять солдатские котелки и ротные котлы водою, которую выливать по утрам». Для установки всего только двух и единственных в цитадели орудий у южной стенки заднего двора надо было приготовить место. Месяц назад об этом распорядился князь Амилохвари. Ничего сделано не было. В условиях реальной опасности эти работы начали вести, но чрезвычайно вяло. На шинелях, на попонах и с помощью лопат вывозили навоз, перемешивали его с камнями и скудным количеством земли. Только к вечеру 3 июня сумели создать два возвышения для орудий».

Для обороны цитадели не были сделаны специальные приспособления для стрельбы, укрытия для людей. Не были заготовлены необходимые в таких случаях земляные мешки, Во всем гарнизоне не оказалось офицера-инженера, отсутствовали нижние чины — саперы.

Если еще в первой половине мая можно было принять необходимые меры для защиты баязетского гарнизона, то теперь гарнизон уже никак не мог предотвратить угрожающей ему опасности. Но шансы хоть как-то ослабить угрозу штурма все же существовали. Эти шансы использовали сами бойцы-энтузиасты, деятельность коменданта в этих уже экстремальных условиях осталась неизвестной.

История Крымского полка свидетельствует:

«Цитадель также не успели приспособить к ружейной и артиллерийской обороне, что явилось причиной большой потери в людях в первые дни осады. Хотели заранее на стенах цитадели построить из мешков, набитых землею, или за неимением их, из камней и земли, закрытия для стрелков, а в казармах, где без крайней необходимости нельзя было заваливать окна, хотели около них также заготовить камни и мешки с землей; наконец, позади цитадели, площадку с каменной стеной, где впоследствии стояли два орудия, также предполагали привести в оборонительное положение, но ничего этого не успели сделать, и орудия на площадке стояли совершенно не защищенными в качестве мишени для турок. Все эти приспособления и исправления были произведены уже во время осады самими солдатами без всякого понуждения со стороны коменданта».

Гарнизон благоденствовал. И на это ободряюще действовал воинственный дух подполковника Пацевича. Его не прельщало томительное отсиживание за высокими стенами цитадели. У храброго Пацевича подобные мысли не могли укладываться в голове. И нам так и не удалось найти сведения, что предпринимал Пацевич по укреплению обороны замка.

Получив впервые в жизни небывалую самостоятельность, пылкая душа храброго воина стремилась непременно сокрушить противника. Оценивал ли он реальные силы турок или нет, трудно сказать. Григорий Михайлович был человеком в себе, но в бой он рвался отчаянно.

План отучить турок подходить к Баязету у командующего войсками баязетского гарнизона созрел скоро, и он предпринял первую свою разведку боем для оценки сил противника, Подполковник Пацевич продолжал верить в победу русского оружия. Он снарядил отряд из двух сотен Уманских казаков и двух сотен Елизаветпольской милиции под начальством войскового старшины Булавина и выслал его к югу от Баязета на рекогносцировку Ванской дороги.

Отряд вышел рано утром 3 июня, и как только спустился с гор и поднялся на отроги высот, прилегавших к границам Персии, был встречей конными постами турок. На отряд набросилось до шести сотен неприятельской конницы турецких курдов. Была отмечена какая-то необычайная для них смелость. Складывалось впечатление, что курды чувствовали за собой поддержку. Казаки спешились и открыли огонь. Милиционеры, между тем, бросившись карьером назад, увлекли за собой и казачьих лошадей. Турки, имея все возможности атаковать небольшой Баязетский отряд, уничтожить милиционеров и казачьих лошадей, не вступили в бой, и российский отряд получил возможность без боя и потерь благополучно вернуться в гарнизон. И хотя о противнике не было точных сведений, было очевидно, что близ Баязета находятся значительные силы турок, и обнаруженные шесть сотен их всадников, видимо, представляли лишь его авангард.