Обольстительница в бархате - [20]

Сейчас разверзнется ад!

Но он ошибся.

В ней было нечто — особое качество, такое очевидное и не поддающееся описанию. Сила личности, которая привлекла его внимание в Британском Институте, судя по всему, сработала и здесь на целую аудиторию.

Добавим к этому очаровательную манеру держаться, и все — мужчины не могли не среагировать на нее. Она была потрясающе красива, рыжеволосая плюс ко всему, а ее шелковое зеленое — настоящее безумие! — платье было роскошным, пробуждавшим чувственные желания.

А что женщины?

Она покорила их тоже. Все дело было в зеленом платье.

К тому же миссис Эбди помимо множества разной чепухи написала несколько поэм, в которых проявился типичный английский юмор и до которых Суонтону еще было расти и расти.

Любимый лондонский поэт улыбнулся. Он мягко подсказал мисс Нуаро, когда та запнулась на какой-то строфе. Это была длинная поэма. Конечно, не такая длинная, как некоторые из опусов Суонтона, но ведь она читала ее наизусть!

А говорила, что профан в литературе. Плутовка!

Даже разгневанный джентльмен улыбнулся.

— Вот это мне больше по душе.

— Ерунда! — тут же возразила Глэдис. — Это забавный образчик нескладных виршей.

— О вкусах не спорят, — заметил Лисберн. — Новое платье, кузина? Очень элегантное.

К его удивлению, та покраснела и стала почти миленькой.

— Не могла же я надеть прошлогоднее на такое событие.

— Вот, оказывается, в чем дело, — повернулся он к недовольному джентльмену. — Она сегодня надела новое платье, а вы упомянули про «новое платье короля». Собственно, произошла небольшая путаница, и все.

Глэдис возмутилась.

— Лисберн, как ты можешь быть таким непрошибаемым? Хотя что я спрашиваю! Ты ведь отлично знаешь…

— Я понимаю, вы хотели уйти до скандала, — сказал он мужчине. — Всего доброго.

Жена джентльмена взяла его под руку и что-то прошептала. После секундного колебания тот смерил взглядом Валентайна, а потом позволил супруге увести себя.

С кафедры донесся голос Суонтона.

— Благодарю вас, мисс Нуаро, за чудесное дополнение к нашему вечеру. Может, кому-то еще хочется поучаствовать?

Встал Кроуфорд — давний приятель Лонгмора.

— У меня есть лимерик.

— Если он заставит порозоветь щечки наших дам, я с радостью запрещу вам читать, — улыбнулся Суонтон.

— Ах, как он мил! — В кои-то веки Глэдис смягчилась. — Лорд Суонтон — настоящий джентльмен.

— Который любит непристойные лимерики так же, как и следующий парень, — объявил Лисберн. — Если Кроуфорд удержит себя в рамках, он будет последним, кто сделает это. Фэрфакс, я считаю, ты должен увезти дам домой, пока все ведут себя прилично.

— Ты всегда командуешь, — возмутилась Глэдис. Кто бы говорил! — Вечер не закончился, и я думаю, что мы еще останемся.

— А я уверена, что нет, — возразила Клара. — У меня разболелась голова, не говоря уж о пятой точке.

— Ну вот, после стольких часов нытья и трагедий появился, наконец, просвет в виде юмора, а ты хочешь уйти. — Валентайн был недоволен.

— Именно. Пока ты не вызвал на дуэль еще кого-нибудь из-за поэзии, — отрезала его сестра.

«То есть пока Глэдис не устроила еще какую-нибудь ссору, — подумал Лисберн. — Только дай ей волю, и вечер поэзии превратится в массовую драку».

Начинавшийся скандал остановила рыжеволосая портниха тем, что просто встала и прочла несколько поэтических строчек.

Он оставил своих родственников без особых церемоний. Большинство семей и женщин уже направились к выходу. Саймон пошел к тому месту, где в последний раз видел мисс Нуаро в облаке зеленого шелка, декламирующую забавную поэму с мастерством, достойным комической актрисы.

Когда Лисберн добрался туда, ее уже не было.

* * *

Сквозь толпу покидавших зал зрителей он вышел на улицу. Нигде не заметил и намека на зеленое шелковое платье или на кремовую шаль. Возле подъезда скопились наемные и частные кареты. Бранились кучера, ржали лошади, бренчала упряжь. Народ обсуждал поэзию, чуть было не случившуюся драку и модистку в стильном зеленом платье.

А она ускользнула. Сейчас мисс Нуаро уже в районе Сент-Джеймс-стрит, прикинул Лисберн.

Он думал — отправиться ли в ту же сторону, или оставить ее в покое. Было уже поздно, а завтра ей на работу. Ему не хотелось отпускать ее слишком быстро, но пусть это будет не сегодня. Он добился определенного прогресса, правда, не вполне достаточного. Преследовать ее сегодня будет полным безрассудством. Он разрушит достигнутое.

Поэтому Лисберн вернулся в здание и в одном из кабинетов нашел Суонтона.

Поэт раздраженно укладывал в портфель исписанные листы. Саймон отлично знал эту его манеру.

— Я вижу, ты удачно отделался ото всех, — заметил Лисберн. — Девушки не хватают тебя за лацканы и не виснут на фалдах.

Суонтон пачками засовывал стихи в портфель.

— Вот дьявол! Что это за парень, который раскричался? С ним невозможно не согласиться. Это настоящая макулатура!

— Не гениально, конечно, но…

— Надо с этим завязывать, но оно сильнее меня, — продолжал Суонтон. — И самое интересное, что за этот вечер мы собрали столько денег, сколько спонсоры приюта для глухонемых собирают за полгода. Это леди Горрелл сказала. — Он помолчал, потом поднял взгляд от помятых листов со стихами, которые так много барышень считали бесценными. — Я видел, как ты вошел. С мисс Нуаро.