Обольстительная леди Констанс - [17]

– Ужасно для народа Маримона. Бутрус пользовался большой популярностью. Подданные с большой радостью восприняли весть о его помолвке.

Констанс нахмурилась:

– Ваш брат долго пробыл правителем Маримона?

– Семь лет… А что?

– Вы говорите, что он пользовался большой популярностью, и утверждаете, что народ требует от своего правителя жениться, однако ваш брат ждал семь лет, прежде чем нашел себе невесту.

Ей показалось, что Кадар оцепенел – другого слова она подобрать не могла. Что же такое она снова сказала? Когда он заговорил, то от его ледяного тона Констанс вздрогнула.

– Бутрус женился в день своей коронации. Принцесса Тахира должна была стать его второй женой.

– Второй! – Может быть, в этом дело, может быть, он обиделся, потому что она затронула запретную тему полигамии?

– Мой брат был вдовцом, – продолжал Кадар, очевидно, еще способный читать ее мысли, несмотря на застывшее лицо, похожее на маску. – Его первая жена умерла около года назад.

Униженная Констанс глубже зарыла пальцы ног в песок.

– Простите. Как ужасно! Она была молода? Есть у них дети?

– Она была на три года моложе меня. Нет, детей у них не было.

Констанс поняла, что упускает что-то важное. Кадар сжал кулаки и опустил их в песок. Лоб ее разгладился. Все же очевидно!

– Если бы у них был ребенок, вы не стали бы правителем, – негромко произнесла она.

Он покосился на нее исподлобья:

– Она умерла, пытаясь подарить ему наследника. Кто знает, что было бы, если бы она удачно разрешилась от бремени. Однако этому не суждено было случиться.

Бедняжка, подумала Констанс. Ее сердце сжалось. Бедный Кадар! Он единственный в этой печальной истории, кто остался в живых, – и вынужден считаться с последствиями.

– Ваш брат не оставил наследника, зато, так сказать, передал вам свою невесту. Вы поэтому считаете себя обязанным жениться на ней?

Он долго не отвечал, но она уже привыкла к его молчанию.

– Мне ясно дали понять, что именно этого хочет и ждет мой народ, но я женюсь на ней, потому что считаю такой поступок правильным для Маримона, а не ради популярности среди придворных, которые хотят насладиться пышным зрелищем. Я не буду таким правителем, каким был мой брат.

Ответил ли он на ее вопрос? Она почувствовала: в его словах многое осталось недосказанным.

– А каким он был правителем? – спросила Констанс. Она обрадовалась, заметив, что Кадар просветлел.

– Бутрус чем-то напоминал вашего принца-регента до того, как он начал слишком много есть и слишком много тратить, – ответил он с усмешкой. – Представьте себе правителя общительного и гостеприимного, обожающего красивые зрелища и церемонии.

– А другая сторона медали?

Кадар заулыбался шире:

– Вы совершенно правы. Он был безрассудным и довольно эгоистичным. Он с детства знал, что станет правителем. У него был такой вид…

– Как будто он на все имеет право! У моего отца характер такой же, хотя в его подчинении всего двое подданных.

Кадар удивленно посмотрел на нее, но Кон-станс нетерпеливо покачала головой:

– Мы говорили о вашем брате.

– Думаю, мне больше ничего не нужно говорить. Похоже, вы прекрасно поняли его характер.

– В таком случае я действительно надеюсь, что вы станете совсем другим правителем.

Кадар рассмеялся:

– Значит, нас уже двое.

– Всего двое?

Он перестал смеяться и посмотрел на Констанс взглядом сфинкса.

– Народ не знает меня так, как знал Бутруса, а до него – моего отца.

– Но вы сказали, что провели за границей семь лет, а сейчас вам… сколько – тридцать?

– Двадцать девять. Я всегда питал пристрастие к наукам. Бутрус и отец думали, что я предпочитаю людям книги. Это неправда, но, к сожалению, здесь, в Маримоне, немногие разделяли мои интересы.

– Должно быть, вам было очень одиноко, – заметила Констанс. – Хотя я сама часто мечтала о том, чтобы меня навсегда заперли в огромной библиотеке. Думаю, там я очень быстро превратилась бы в одну из тех несчастных, которые постоянно бормочут что-то, разговаривая сами с собой: «Ну-ка, Констанс, куда ты положила ту книгу?», «Ах, Констанс, мы, конечно, уже читали тот труд позавчера», «Ради всего святого, Констанс, у тебя крошки на словаре доктора Джонсона, а ты забыла покормить кошку». Наверное, если бы со мной в библиотеке была кошка, я бы разговаривала с ней, а не сама с собой. Вы смотрите на меня, как будто… Нет, не уверена, что могу сказать, о чем вы сейчас думаете.

– Я еще не встречал такую, как вы. Значит, вы любите читать?

– Да! Я читала все подряд. Когда-то у нас в Монтгомери-Хаус была огромная библиотека, но папа распродал все книги. Некоторые из них были очень ценными.

– Монтгомери-Хаус – дом, где живут ваши родители?

– Да. В Суррее. Наша семья владеет поместьем несколько сотен лет; надеюсь, что потомки проживут там еще несколько сотен лет, если отец сдержит слово. – Что, по мнению Констанс, стало бы маленьким чудом. Он в самом деле это обещал, но отец, похоже, считал, что слово, данное жене и дочери, держать не обязательно. Кадар смотрел на нее взглядом номер два – читал ее мысли. Она не хотела распространяться на неприятную тему, и потом, сам Кадар интересовал ее гораздо больше. – А у вас есть библиотека?