Обольщение журналиста - [7]

— Однако хочу вас заверить, мисс Шерри, что мы понимаем и ваши чувства. — Сьюзи ушла, и Рей приступил к главному. — Семейство Стентон желает возместить вам вашу потерю.

Уж не издевается ли над ней этот тип?

— Возместить потерю?

— Мы понимаем, что вам предстоит принять мучительное решение. Но если вы согласитесь отпустить Вилли, мы были бы рады преподнести вам подарок… ну, скажем, сто тысяч долларов.

У нее перехватило дух. Ей собираются заплатить сто тысяч долларов за то, что она уже сама сделала бесплатно! Конечно, по сравнению с десятью миллионами сто тысяч мелочь, но для нее это все же треть необходимых ей позарез денег. Так неужели отказаться и упустить то, что само плывет в руки? Дениза призвала на помощь всю свою деловую сметку, чтобы безошибочно разыграть карты… Она быстро заморгала глазами, надеясь выдавить хоть несколько слезинок.

— Ушам своим не верю. Вы предлагаете мне предать Вилли, забыть нашу любовь ради… ради денег! — Она приложила ладонь ко рту и закачала головой. — О нет, я не могу, не могу пойти на такое, — бормотала она срывающимся голосом. Рей Коллинз отлично понял, что она разыгрывает перед ним сцену оскорбленного достоинства. Он заметил, как девушка прищурилась, что-то мысленно подсчитывая, прежде чем начала разыгрывать слезливую драму. Ого! Сразу видно, что эта девица — профессионалка не только по части танцев. Черт бы ее взял! Вот уж верно говорят — внешность обманчива. Эта свеженькая, на вид такая непорочная красотуля подцепила и охомутала легковерного дурачка Вилли. Да разве только Вилли? — подумал он. Она и меня-то поначалу заворожила своими прелестями. Так и лучится обаянием — бесспорно, женщина что надо.

Да, дядя Гудвин прав. Только с помощью толстой пачки долларов можно оторвать эту смачную бабенку от Вилли. Весь вопрос в том, какой толщины должна быть пачка.

* * *

Сработало! На самом деле, сработало. Не то молитвы помогли, не то психовидение. Впрочем, это неважно, главное — результат. Так что спасибо тебе, Боже, и спасибо тебе, Лоретта. По-лу-чи-лось! Не зря она, значит, представляла себе, как отсчитывает хрустящие зеленые тысячедолларовые купюры и при этом улыбается, зная, что теперь мама выздоровеет. И вот пожалуйста — у нее в сумочке лежат хоть и не купюры, но кое-что ничуть не хуже — чек на четыреста тысяч долларов. Этого хватит не только на операцию, но и на пребывание мамы и тети Полли в Филадельфии, да еще, наверное, на полгода послеоперационного лечения.

Дениза чувствовала огромное облегчение. Гора свалилась с ее плеч. Просто волшебство! Как странно это все вышло. Если бы она не заменила маму на сцене бара, если бы не повстречалась там с Вилли… Лоретта правильно сказала: ты не анализируй, как и почему все происходит. Просто мысленно представляй и жди — и все получится.

Это она и проделывала — молилась и представляла…

Но я солгала! Эта мысль мучила совесть, не давала покоя. Солгала, хоть и не собиралась. Что я могла сделать, если этот Коллинз сам думал, что мы с Вилли — влюбленная парочка и готовимся к свадьбе? Да, но я не объяснила ему, что это не так. И прекрасно! Если Господь или еще какая-то высшая сила сочли такой способ вполне подходящим, чтобы я обрела деньги для мамы, значит, я не должна была становиться у них на пути, ведь правильно? И чтобы укоры совести не отравляли ей чувство великого облегчения, Дениза поклялась себе, что вернет Стентону через Коллинза все, до последнего цента.

А совесть не желала угомониться: интересно будет посмотреть, как ты вернешь четыреста тысяч долларов. Но люди же расплачиваются за купленные в рассрочку дома и машины, разве не так? Ежемесячными взносами. Хорошо, пусть я буду платить до конца моих дней, но выплачу обязательно. Обещаю. Как только маму поставлю на ноги, сразу же начну платить.

Дениза действовала быстро, не теряя времени. На следующий день она отпросилась с работы и отвезла чек в банк. Не дай Бог, Стентоны услышат правду от Вилли и все переиграют — объявят чек недействительным или придумают еще что-нибудь хитроумное, чтобы подставить ей ножку, такие люди все могут. Но ведь они не осмелятся сказать Вилли, что заплатили ей отступного? Конечно, нет. Недаром Коллинз не только взял с нее обещание не выходить замуж за Вилли, но и просил не рассказывать ему об их встрече.

Коллинз, Рей Коллинз. Вчера, когда он представился, его имя и фамилия показались ей знакомы. И вот сегодня она сообразила, откуда знает его заочно. Он же ведет постоянную колонку в «Мэн энкуайрер». Пишет обо всем — о политике, экономике, житейских историях. И всегда, подумала Дениза, добирается до сути проблемы, все раскладывает по полочкам, а главное — судит обо всем справедливо. За это она уважала Коллинза и никогда не пропускала его колонку.

Но с уважением после вчерашнего вечера покончено. Теперь-то она знает, что он представляет собой на самом деле. Надменный, самоуверенный, самодовольный подонок, манипулирующий общественным мнением с помощью печатного слова. И с помощью денег!

Но почему сейчас у нее в душе поселилась горечь разочарования? Потому что, когда впервые увидела его, то подумала… Что же она подумала? У него был такой честный, ясный взгляд. Он внушал к себе доверие. Внешность его такая же благородная, как и его статьи, но… А впрочем, о чем ей теперь волноваться, зачем о нем думать? Дареному коню в зубы не смотрят.