Обольщение джентльмена - [2]

Хотя… в характере Оливера имелся один досадный недостаток, из-за которого, собственно, он до сих пор оставался холостяком. Двенадцатый граф Норкрофт был неисправимым романтиком. Он не желал просто жениться, он хотел любви. В его роду все мужчины женились по любви — и прадед, и дед, и отец. Оливер унаследовал от них не только синие глаза и русую шевелюру, но и желание любить — качество столь же сомнительной практической ценности, как и первые два. Тем не менее именно таким был Оливер от природы.

Подозвав лакея, граф попросил спрятать бутылку до более подходящего случая, встал из-за стола и направился через гостиную в вестибюль, машинально позвякивая выигранными монетками. Все его знакомые, которых он встретил на своем пути, считали своим долгом с многозначительным видом поздравить его с победой, отпустить шутку по поводу умения избегать брачных уз и назвать «счастливчиком». У дверей Оливер кивнул на прощание привратнику и вышел на улицу. Уже смеркалось. Странно, время пролетело так незаметно, он совсем не собирался задерживаться в клубе, никаких планов на вечер у него не было…

При виде своего заждавшегося кучера граф почувствовал легкое угрызение совести, но тут же отмахнулся от него и шагнул к экипажу, задев плечом проходившую мимо женщину в старом поношенном плаще — очевидно, нищенку. И в тот же момент Оливера пронзила мысль о том, как много имеет он и как мало — тысячи таких, как она. Нет, у него определенно нет причин сетовать на судьбу.

— Прошу прощения, мадам, — повернулся он к женщине.

Она не ответила, и в сумерках ее закутанная в плащ фигура вдруг показалась Оливеру какой-то зыбкой, нереальной. Или, может быть, это он, Оливер, утратил связь с реальностью после нескольких внушительных порций лучшего клубного виски?

— Позвольте предложить вам это. — Он с поклоном протянул незнакомке монеты. — Надеюсь, в отличие от меня вам они принесут удачу…

Поколебавшись, женщина подставила ладонь, и граф опустил в нее свой выигрыш, с изумлением покосившись на отличного качества перчатку, в которую была затянута рука нищенки. Не иначе бедняжка подобрала эту роскошь где-нибудь на помойке.

— Всего вам доброго, — попрощался Оливер и сел в экипаж.

После скоропалительных свадеб двоих участников пари пораженный Синклер даже предположил, что на них, вернее на заклад, деньги и коньяк, наложено проклятие. Разумеется, тогда молодой граф Норкрофт воспринял это предположение как несусветный вздор. Зато теперь он от души порадовался, что злополучные монетки пошли на благое дело. А коньяк он откроет тогда, когда уже не нужно будет беспокоиться о везении и невезении, то есть скорее всего на свою собственную свадьбу.

Нет, он, Оливер, граф Норфолк, не верит во всякие глупости вроде проклятий, чар и колдовства.

К несчастью, печально усмехнулся про себя Оливер, он слишком сильно верит в любовь, найти которую, возможно, так же трудно, как встретиться с настоящим колдовством.

Глава 1

Неужели он принял ее за нищенку? Кэтлин Макдэвид, внучка графини Дамливи, возмущенно уставилась на монетки, которые дал ей Оливер Лейтон. Как он посмел! Как самонадеянны эти мужчины! Нет, как они глупы!

— Извините, но… — Она подняла глаза и осеклась — уже не обращая на нее никакого внимания, граф садился в экипаж.

Проводив его взглядом, Кэтлин почувствовала, что раздражение прошло. Действительно, справедливости ради (а Кэтлин была сама справедливость) следовало признать, что Лейтон не виноват: в сумерках, торопясь к карете, он и впрямь мог принять закутанную в широкий потертый плащ леди за нищенку. Этот плащ Кэтлин надела по настоянию своей бабушки — по семейному преданию, он приносил удачу, а посему вот уже несколько поколений передавался от матери к дочери, от бабушки к внучке. Помимо потертого плаща, ошибочное впечатление графа еще, видимо, сложилось из-за отсутствия обязательного для леди сопровождения в лице суровой компаньонки. Ну раз так, то это означает, что он не идиот, а в сложившихся условиях и этого немало.

Кэтлин подошла к своему экипажу, стоявшему всего в нескольких футах от того места, откуда только что отъехал граф, и, велев кучеру возвращаться в гостиницу, устроилась на сиденье напротив своей тети и предполагаемой компаньонки — леди Ханны Фицгивенс. На самом деле трудно было понять, кто из них кого сопровождает, тем более что по правилам они обе как вдовы уже не нуждались в сопровождении. Ханна все же отправилась вместе с племянницей в Лондон, потому что, как она сама заметила перед отъездом из Шотландии, поездка могла стать «интересным приключением».

— Ну, — вопросительно подняла бровь тетушка, — ты его видела?

— Да, — без энтузиазма ответила Кэтлин.

— И что?

— Я не сказала ему ни слова.

— Ну и ну… — разочарованно протянула Ханна, но в следующее мгновение ее лицо ожило. — Значит, мы едем за ним?

— Нет, конечно, мы возвращаемся в гостиницу. Ты же знаешь, я не собиралась с ним заговаривать.

— Ты хочешь сказать: пока не собиралась…

— Вовсе нет. Для начала его нужно было бы как следует разглядеть. — Молодая женщина пожала плечами с таким видом, словно и на самом деле хотела только этого.