1808 год
К нему медленно возвращалось сознание. Тяжелый, пропитанный влагой воздух давил на его кожу. В лицо бил соленый морской ветер. Смутно доносился рокот океанских волн. Все было погружено в глубокую тьму. Что это, сон? Или смерть? Он повернул голову, и жгучая боль пронзила затылок. Стон вырвался из его губ, но ум прояснился от боли. Чувства обострились. Ощущение небытия исчезло.
Широкая повязка закрывала его глаза и лицо, руки были связаны за спиной, а ноги — в лодыжках. Он попытался ослабить веревки. Но ему удалась лишь нащупать грубые доски, на которые он опирался спиной, а голова касалась, как он понял, каких-то корзин. Он не ошибался — большую часть товара контрабандисты перевозили в корзинах. И только глупец не догадался бы, что он обнаружил именно ту банду, которую искал. Вернее, они обнаружили его.
Он вспомнил, как с крутого утеса наблюдал за их преступными действиями — там, внизу, на берегу моря, и, что было особенно важно, выяснил их местонахождение. Оставалось только вернуться с подкреплением и захватить их на месте преступления. Он проклинал себя за то, что отправился один, за свою самонадеянность и глупость. Его заметили и, судя по острой боли в голове, ударили так, что он потерял сознание.
Тихие голоса привлекли его внимание. Он прислушался. Среди грубых мужских голосов явно слышался женский мелодичный голос. Несмотря на свое жалкое положение, он неожиданно обрадовался. Он нашел банду, которая долгое время скрывалась от него и других королевских агентов. Не такую многочисленную, как другие, но умелую, дерзкую и неуловимую. Во главе банды стояла женщина.
Даже после нескольких недель бдительных наблюдений, ночных бодрствований, переодеваний и жизни под чужими именами он все еще с трудом верил в это. В своем кругу он встречал только два типа женщин: предназначением одних было служить прелестным украшением и производить на свет наследников, других, обладавших необходимыми талантами, доставлять удовольствие в ночных развлечениях.
У него был значительный опыт общения с обоими. Его милая кроткая жена произвела на свет сына, что от нее и требовалось, а затем умерла, весьма своевременно. Что касается второго типа… ну, они обычно оправдывали его ожидания.
Эта женщина не подходила ни под одну из этих категорий, на которые он делил прекрасный пол. Было очевидно, что она умна. И подтверждением тому служила та утомительная игра в кошки-мышки, которую он вел и проиграл. Создавалось впечатление, что она способна вызывать у людей такую преданность, о какой всегда мечтали монархи и какой требовали генералы. Вопреки всем его попыткам, включая подкуп и угрозы, ни одна душа в этой бедной прибрежной деревушке не сообщила ему ни слова.
Они называли ее леди Би, и большая часть сведений, которые ему удалось получить, скорее относилась к выдумкам. Как ни старался, он не смог найти в этой местности женщину благородного происхождения, которая могла бы оказаться этой таинственной дамой.
Невольно он в какой-то степени начал уважать ее и ее людей. Времена были тяжелые, и контрабанда давала возможность иметь на столе еду. Тем не менее, это занятие по-прежнему считалось нарушением закона, к тому же наносило моральный ущерб борьбе с Францией. Дело было опасным, и он не мог сомневаться в смелости этой женщины. Но ему хотелось надеяться, что она не жестока.
Голоса становились громче, но он все еще не мог различить слова. Он стиснул зубы. Любые сведения, которые он мог бы получить здесь, помогли бы ему в поимке контрабандистов, разумеется, если он останется жив.
Он услышал, как, тихо переговариваясь, мимо прошли люди.
— Миледи, — донесся до него тихий голос, — по-моему, наш друг пришел в себя.
— Придержи язык, парень, — сердито заметил другой голос. — Нам не надо, чтобы он узнал нас, если встретит потом.
— А это «потом» будет? — произнес он громким уверенным тоном сильного человека, который знает, что ему нечего терять.
И услышал смех женщины:
— Всегда бывает «потом», милорд.
Голос женщины был низким, чуть хрипловатым, возможно, из-за сырости, а может, она всегда так говорила. Этот голос зажег огонь в его крови, и он понял, что наконец встретился с объектом своей охоты. И его поразило внезапное открытие: вопреки неуместности и абсурдности его неожиданного желания ему безумно захотелось обладать этой женщиной. Затем он закует ее в кандалы.
— Боюсь, однако… — слабый сладкий аромат окутал его, — для нас не будет этого «потом».
— О? — Он приподнял бровь под повязкой.
— Увы, милорд. — Она чувственно вздохнула. Ее дразнящий голос, казалось, проникал в его душу. — Мы слишком слабы, чтобы преодолеть препятствия, которые вы поставили на нашем пути. Сегодня мы делаем это в последний раз.
Осторожное и легкое прикосновение прохладных нежных пальцев к шраму на его шее вызвало приятную дрожь. Обычно высокий воротник и галстук скрывали этот шрам. Но на нем сейчас не было привычной одежды.
— Знак чести, милорд?
— Всего лишь мальчишеское приключение. — Он равнодушно пожал плечами, стараясь скрыть свое неожиданное волнение, которое вызывала у него эта женщина. — Не рассчитывайте, что я откажусь от попыток арестовать вас и ваших людей.
