Обноженный - [47]

   «Засыпае нас снег засыпае

   За табой асцярожна ступаю

   Патрапляю замецены след

   Замецены след»

А мне нужен скоростной бег. Понятно — не по снежной целине в лесу с сугробами — по лыжне, по неглубокому снегу, по насту. Для скорости — лыжи длиннее и уже, палки, длинный скользящий шаг…

Глава 251

Отдельная тема — строевая подготовка.

Макаренко строевой — своих воспитанников в чувство приводил. Делаем по «Педагогической поэме».

Ага… А нету тут строевой! Вообще.

Ме-е-едленно.

На «Святой Руси» нет строевой подготовки.

«Строй воинский как храм святой…». Нету.

Русские рати маршировать не умеют. Не наше это, не исконно-посконное. Немцы занесли?

Команда «Налево кругом! Шагом марш!» на «Святой Руси» не подаётся. Ближайший туземный аналог: «Пшёлты».

Понятие «поворот пятка-носок» — отсутствует как класс. По-русски говорят просто: «А поворотись-ка ты, сынку»… Повороты выполняются последовательным перетоптыванием. Когда это исполняется лаптями с тёплыми онучами…

«Я плакаль»?! Нет — я непристойно матерился. Какой боец из человека, который вместо одного чистого движения делает четыре грязных?!

Я уже подробно описывал структуру вооружённых сил «Святой Руси». Самое простое: есть княжеские гридни — Киев, например, выставляет в эту эпоху 6–8 сотен таких бойцов. Это — профессионалы. Которые строем не ходят, потому что вообще по полю битвы не ходят — они конные. Вторая составляющая — городское ополчение. Киев выставляет 7 тысяч таких бойцов. Ни тех, ни других «налево кругом» не учат. За ненадобностью?

Понятие «шагом марш»… — А что такое «марш»? «Ходить в ногу»… воспринимается как изощрённый цирковой номер. Я-то, по своему прежнему опыту, думал, что толпа мужчин, за редкими патологическими исключениями, инстинктивно подстраивается. Не-а, святорусская пехота не идёт, а «валит».

   «Ура! Мы ломим!

   Гнутся шведы».

То-то и оно, что «ломим». Толпой, массой, народом…

   «Потом считать мы стали раны,

   Товарищей считать».

«Товарищей» — оставшихся в живых после «ломления». Или правильнее — «после ломки»?

Бестолковость в боевых построениях — отнюдь не чисто «святорусская» особенность.

Авраам Линкольн был совершенно безграмотным человеком. В смысле строевой. Как-то на сборах местной милиции его назначали сержантом. Нужно было провести подразделение через узкие ворота. Но он забыл соответствующие команды. Поэтому скомандовал то, что вспомнил:

— Разойдись. Через пять минут построиться за воротами.

Русские рати строятся на поле боя «по-линкольновски». Командиры выводят ополчение, показывают направление: от меня и до следующего дерева… Народишко «валит» по указанной линии, топочется, подравнивается, перебегает с место на место… Встали, ждут: когда ж «ломить» скомандуют?

«Равнение на грудь четвёртого»… приводит к сеансу одновременного устного счёта с тыканьем пальцами. Может, поэтому в российской армии в 19 веке равнение шло на грудь третьего? Считать умели только до трёх?

У меня есть только один гридень — Ивашко. Строевой он не знает, но он воин — выучу. А кто детей будет учить? Он?

Отношение княжьих к земским… а уж «святорусских янычар» к смердам… Я уже об этом говорил. Но мне надо из мальчишек-крестьян, беженцев, нищих, сирот… — сделать что-то приличное. Как бы мне Ивашку… замотивировать? Чтобы он не просто «по приказу» отбывал, а и сам, с душой, с вниманием и въедливостью… А по раввину! «Купи козу — продай козу».

— Надо детишек грамоте учить.

— Хто?! Я?!!! Кого?! Чему-чему?!!

Мда… С грамотностью у Ивашки… за ненадобностью.

У всякого руководителя постоянно грызёт мозг дилемма: доверенные люди должны уметь делать доверяемое им дело.

Противоречие между личной преданностью и профпригодностью при подборе и расстановке кадров… В попадизме не рассмотрено совершенно.

А что по этому поводу писал т. Ленин т. Бухарину в 1918 году? Типа: прилагаемый к записке товарищ порученное дело завалил полностью. Но мы ему безусловно доверяем. Поэтому найдите ему дело, которое он потянет.

Находим: не хочет Ивашка заниматься алфавитом — будем носок тянуть. В порядке проявления моего к нему доброго отношения и от алфавита освобождения.

Вечерком вывожу своего верного слугу во двор, начинаю с просто стойки «смирно». Сразу же собирается толпа насельников разных возрастов, и всей… аудиторией — проявляет своё… остроумие. Недолго — минут десять. Ивашко от насмешек — багровеет, желваками — играет, от тычков моего дрючка — дёргается:

— Пятки вместе, носки врозь. Носки на ширину приклада. Виноват — на кулак. Что ты весь скосоёбился? Спинку выпрямить, плечи развернуть, смотреть прямо, глядеть соколом. Ну вот — нормально. Вольно. Ещё 12 раз для памяти. Кстати, Ивашко, ты всех насмешников запомнил? Ты запоминай — завтра сам их так строить будешь. И все их слова шутейные — сам им скажешь.

До народа дошло не сразу. Только когда Ивашко улыбаться начал. Широко так. В предвкушении.

Так и покатилось: вечером — я Ивашку учу, на другой день — он науку передаёт. Всем. Желающим и не очень. Что там Грибоедов насчёт «ланкарточных обучений» сочинял? А строевую так — не пробовали?

Кстати, «попаданцу на заметку»: это единственный реальный способ. В условиях отсутствия учебников, при тотальной методической безграмотности основной массы здешнего профессорско-преподавательского…