Ладно, подумал я, человеку все едино, где спать, я так же хорошо смогу провести ночь здесь, как и дома.
— Полагаю, что вернусь, — сказал я. Она поднялась. — Какого черта? Почему вы решили, что я вас брошу?
На ее губах появилась слабая улыбка. Первая за последние полчаса.
— Мне так хотелось бы вас лучше понять, Шелл.
— Имя моего предшественника Элмер, если я не ошибаюсь? Где он сейчас?
— В больнице Пальмера, в Пасадене. — Лорел слегка нахмурилась. — Шелл, а почему вы меня спросили о бассейне? Вернее, о том холмике, где мы сидели?
Я решил все превратить в шутку и сказал весело:
— Да, наверное, просто потому, что там я превращался в замечательную мишень. Почему же еще?
Шутка не сработала. Лицо ее застыло как маска. Ни улыбки, ни озабоченности. Голубые глаза пристально и спокойно смотрели на меня, и где-то в их глубине я смог заметить легкую печаль.
— Я провожу вас до калитки, — произнесла она.
— Лучше оставайтесь здесь. Я хочу сказать, будьте среди людей.
— Нет, я пойду с вами. Кроме того, я должна показать вам хижину, где вы будете спать, если вернетесь.
Лорел повернулась и пошла. Мне ничего не оставалось, кроме как плестись следом. Выйдя из здания, она повернула направо, прошла за угол и, остановившись у группы деревьев, спросила:
— Видите вон тот маленький белый домик?
— Ага. Это мой?
— Нет. Мой. Ваш в пятидесяти ярдах позади него. Я устроила так, чтобы вы были поблизости от моей хижины. На тот случай... если возникнут неприятности...
Лорел протянула мне ключ от калитки, и мы молча зашагали к выходу. Она показала место для парковки машин — чуть дальше по дороге.
Я прошел через калитку и повернулся к Лорел.
— Встретимся позже.
— Конечно, — сказала она.
— Возможно, мне удастся кое-что узнать о нашем друге там. — Я кивнул в сторону лагеря.
— Не лучше ли попробовать поискать в самом лагере?
— Не уверен. Мне все это кажется очень необычным, надо проверить пару версий.
После короткой паузы я спросил:
— Может быть, вы припомните что-нибудь о детективе по имени Пол Йетс?
Она отрицательно покачала головой.
— Из-за него вы должны ехать?
— Частично.
— Каковы другие причины?
— Вы спрашиваете, как заправский детектив, — улыбнулся я.
Помолчав секунду, девушка сказала:
— Счастливо, Шелл.
— Пока, Лорел.
Она пошла по тропе и вскоре исчезла за деревьями. Я подождал еще несколько минут и завел мотор. Путь лежал по Траверс-роуд, где желтая пыль вилась хвостом за «кадиллаком», и по Мейпл — до самого города.
По совести говоря, у меня нет серьезных причин сомневаться в правдивости рассказа Лорел. Она говорила так честно и искренне, а некоторые мои реплики ее явно обижали. Во всяком случае, было совершенно ясно — мне очень хотелось ей верить.
Эндон Пупелл и его молодая супруга обитали в «Горгоне» — дорогом отеле-пансионате на Сансет-бульвар между Голливудом и Беверли-Хиллз.
В паре кварталов от отеля я остановился на заправочной станции и, пока заливали бензин, позвонил из автомата миссис Редстоун. Хозяйка сама подняла трубку, и я назвал себя.
— О, хэлло, — сказала она весело, — я рада, что вы позвонили, мистер Скотт. Удалось что-нибудь узнать?
— Откровенно говоря, не уверен. Мне хотелось бы вас спросить насчет Сидни.
— Сидни? Что вы хотите знать о ней?
— Во-первых, я хотел удостовериться, что это она. Вчера вечером я думал, вы говорите о юноше.
— Нет. Сидни — моя дочь.
— Сидни Лорел Редстоун?
— Да. Откуда вам известно ее полное имя?
— Я видел ее.
— Надеюсь, не в Фэйрвью!
— Именно. Вы знаете, что она там?
— Ну конечно. Сегодня утром мы говорили по телефону. Кстати, я упомянула, что прибегла к вашим услугам.
— Это меня несколько озадачило. Ло... мисс Редстоун слышала что-нибудь о Поле Йетсе?
— Ни одной живой душе, даже ей, я не говорила о нем. — После паузы она продолжила: — Вы, конечно, понимаете, что я не очень распространяюсь о местонахождении Сидни. Вовсе не потому, что я против...
— Понимаю. Полагаю, что Вера и ее муж знают, что она в Фэйрвью.
— Вера, безусловно. Эндон тоже может знать, если Вера ему сказала. Я не уверена. — Она вновь выдержала паузу. — Как вы ухитрились узнать, где Сидни? Я думала, об этом никто не знает.
Я не выдал источник информации, но попросил ее дать словесный портрет Сидни. Ее Сидни и моя Лорел — мне очень понравилось это словосочетание «моя Лорел» — явно были одним и тем же лицом. Удовлетворив любопытство миссис Редстоун о странных событиях прошедшего вечера, разбитом «паккарде» и Гарлике в обмороке и пообещав возместить все убытки, я повесил трубку. По правде говоря, я повесил трубку после того, как миссис Редстоун приказала мне выкинуть из головы идею возмещения убытков.
Дверь открыла Вера Пупелл. Дежурный из роскошного фойе «Горгоны» позвонил наверх, и жалкий плебей получил позволение вступить в роскошные апартаменты. Вера была очень хороша вчера вечером, да и сейчас она оставалась в полном порядке. Но после того как я видел ее сестру, и особенно в натуральном виде, Вера была лишь еще одной прикрытой одеждой крошкой. Она была облачена в платье серого шелка с очень глубоким вырезом. Ну и что? Всего несколько минут назад я находился в окружении бесконечно глубоких декольте, и это меня слегка испортило.
