Обнаженная модель - [37]
Поминали ушедших из жизни, пили за здоровье родных, воевавших на фронте, много говорили, вспоминая довоенное время. Последним тост сказал дедушка:
— Я рад, что вижу живыми и здоровыми моих дорогих Софью Николаевну, дочь Нину, ее мужа Аннакули, любимых внуков Женю, Соню, Володю и всю семью Акуловых, с которыми прожито немало лет в нашем Белёвском доме! Всем счастья, здоровья и ближайшей победы!
Прежде, чем выпить он сделал паузу, вздохнул, обвел всех глазами, выпил единственную рюмку за весь вечер и тихо сказал:
— Прощайте.
Все с удивлением посмотрели на деда и запротестовали:
— Что значит, прощайте, Александр Иванович? Теперь только жить да жить! Победа уже не за горами!
Утром меня разбудила Женя. Морозные окна спальни ярко искрились фантастическими узорами африканских джунглей. Солнце слепило глаза.
— Вова, пора вставать! Опоздаешь в школу!
Она помогала мне одеваться, а я рассказывал приснившийся сон:
— Я с дедушкой еду в кузове грузовой машины. Мы сидим на скамеечке, а у наших ног дедушкин паровоз, совсем как настоящий, только маленький и рядом сундучок, с которым дедушка приехал из Белёва. Мы жмемся друг к другу от холода, хотя одеты по-зимнему. Вдруг, машина резко остановилась, и дедушка сказал:
— Вот я и приехал.
Обнял меня, прижал к себе, потом слез с машины, забрав паровозик и сундучок, повернулся и быстро стал спускаться в подвал разрушенного дома. Я заплакал и стал просить дедушку забрать меня с собой, но он не ответил и только махнул рукой. Машина рванула и поехала. Я проснулся.
Женя сказала:
— Не время сны рассказывать, в школу надо собираться, а то опоздаешь. Сон расскажешь бабушке, когда придешь из школы, она его разгадает.
В это время из соседней комнаты послышался громкий голос Сони:
— Женя, Женя, иди сюда! Что-то дедушка не просыпается.
Вскоре раздался плач и мамин голос сказал:
— Женя, быстро сбегай в церковь, приведи бабушку с заутрени!
И уже срывающимся голосом, переходящим в рыдание:
— Иди скорее, Женя, дедушка скоропостижно скончался!
Плач усилился. Я бросился в комнату к маме. Похоронили Александра Ивановича Дроздовского в декабрьские Никольские морозы сорок четвертого года на Ваганьковском кладбище. До победы оставалось пять месяцев.
Глава 14
В середине февраля 1945 года мама получила письмо от дяди Шуры, в котором сообщалось о смерти его сына Николая, моего двоюродного брата, которого все звали Кока. Он очень хорошо рисовал и готовился поступать в архитектурный институт, но война внесла свои коррективы — поступление пришлось отложить до победы. Судьба оказалась неблагосклонной к нему. Кока погиб на фронте, не дожив до победы. Вспомнилось мне, как поздней осенью 1943 года дядя Шура с Кокой неожиданно пришли к нам в гости. Оказывается, Коку отпустили на одни сутки в Москву повидать отца. Дядя Шура в это время со своим полком был отправлен на отдых и пополнение личного состава после тяжелых боев. Его полк был прикомандирован в распоряжение киностудии«Мосфильм» для участия в массовых сценах кинокартины «Кутузов», а также строительства декораций, пошива армейских костюмов времен Отечественной войны 1812 года. Мы все очень обрадовались, увидев Коку теперь уже в форме красноармейца, солдата, понюхавшего пороху, а главное, здорового и невредимого. За вечерним чаем Кока, наслаждаясь американским яблочным джемом и московскими бубликами, рассказывал о первых атаках, в которых ему уже довелось участвовать. Мама с любовью смотрела на него и говорила:
— Ты осторожнее там будь, лишний раз не высовывайся из окопа, я где-то читала, что солдат каждой пуле должен кланяться, тогда она его не зацепит, не рискуй понапрасну. Твой отец прошел три войны и, как видишь, жив и здоров, надеюсь, что и четвертую переживет, так что у тебя есть с кого брать пример.
— Да что вы, тетя Нина, пулям кланяться, я что трус что ли? От меня пули отскакивают, как от заговоренного, пусть фашисты нам кланяются, скоро добьем их, будьте уверены. — Сказал он, отправляя очередную ложечку джема в рот.
— Коля, не увлекайся, не джем с чаем, а чай с джемом пей, а то целую вазочку уже опустошил, оставь что-нибудь тетке Нине! — Глядя на сына, ласково сказал дядя Шура.
Мама всплеснула руками:
— Ты что, Шура! Ребенок на фронте сладкого не видит, а ты его останавливаешь, не слушай отца, Коленька, я тебе еще положу, ешь не стесняйся, давай горячего чайку подолью.
После чая Соня и я принесли свои альбомы Коке с просьбой нарисовать что-нибудь в них цветными карандашами. Соне он нарисовал букетик ландышей, скрепленный ленточной с надписью: «До скорой встречи после войны», — а в мой альбом нарисовал мчащийся танк с развевающимся красным флагом, на котором было написано: «За нашу советскую Родину!» Не мог знать я тогда, что вижу своего двоюродного брата последний раз, и что жить ему оставалось чуть больше месяца. Погиб он в бою сраженный фашистской пулей, о чем сообщил в письме маме дядя Шура. Она плакала, читая письмо, и мы тоже. Женя, вытирая платком слезы, сказала:
Большинство книг, статей и документальных фильмов, посвященных панку, рассказывают о его расцвете в 70-х годах – и мало кто рассказывает о его возрождении в 90-х. Иэн Уинвуд впервые подробно описывает изменения в музыкальной культуре того времени, отошедшей от гранжа к тому, что панки первого поколения называют пост-панком, нью-вейвом – вообще чем угодно, только не настоящей панк-музыкой. Под обложкой этой книги собраны свидетельства ключевых участников этого движения 90-х: Green Day, The Offspring, NOF X, Rancid, Bad Religion, Social Distortion и других групп.
По благословению епископа Гатчинского и Лужского МИТРОФАНА Эта книга о соратниках и сомолитвенниках преподобного Серафима Вырицкого по духовной брани, ряд из которых также прославлен в лике святых. Их непостижимые подвиги являются яркими примерами для современных православных христиан, ищущих спасения среди искушений лежащего во зле мира сего.
Рассказы известного ленинградского прозаика Глеба Горышина, представленные в этой книге, основаны на личных впечатлениях автора от встреч с И. Соколовым-Микитовым и М. Слонимским, В. Курочкиным и Ф. Абрамовым, В. Шукшиным и Ю. Казаковым, с другими писателями разных поколений, чей литературный и нравственный опыт интересен и актуален сегодня.
История народа воплощена в жизни отдельных семей. Россия – страна в основе своей крестьянская. Родословная семей с крестьянскими корнями не менее интересна, нежели дворянская. В этом убеждает книга «Мир и война в жизни нашей семьи», написанная Георгием Георгиевичем Зубковым, Верой Петровной Зубковой (урожд. Рыковой) и их дочерьми Ниной и Людмилой. В книге воссоздается противоречивая и сложная судьба трех поколений. В довоенные годы члены семьи были не только активными строителями новых отношений на селе в ходе коллективизации, индустриализации и культурной революции, но и несправедливыми жертвами раскулачивания и репрессий вследствие клеветнических доносов. Во время Великой Отечественной войны все четверо стали узниками фашизма с 22 июня 1941 г.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.