Обнаженная модель - [35]

Через год дядя Витя воевал на Карельском перешейке, был ранен в этой странной зимней войне, продлившейся сто пять дней.

К счастью, эта фотография у меня сохранилась, пройдя через военное детство, землетрясение и многое другое, что выпало на мою долю в жизни, где были и потери и обретения.

Наша памятная фотография из далекого довоенного времени — это все, что осталось от дяди Вити, погибшего за Родину в 1941 году.

Глава 13

Частые налеты немецкой авиации на Москву, как правило ночами, изнуряли, не давая выспаться. Из репродуктора доносился тревожный голос диктора:

— Граждане, воздушная тревога… Граждане, воздушная тревога…

Мне было трудно вставать спросонья. Быстро одеться помогала старшая сестра Женя. Мама в это время дежурила вместе с другими женщинами на крыше дома, на случай попадания зажигательных бомб и их обезвреживания. В арсенале дружины были огнетушители, щипцы для захвата зажигательных бомб, бочки с водой, в которых они должны были гасить горящую бомбу, ящики с песком на случай тушения пожара и лопаты с короткими ручками для удобства их использования под стропилами чердака. За время налетов женщины обезвредили две «зажигалки», попавшие на наш дом и одну, угодившую во двор. К счастью, все три бомбы были небольшими. Одна, попавшая в сарай, вызвала пожар, в котором сгорели вещи студентов и аспирантов из Туркмении, обучавшихся в московских вузах, консерватории и ГИТИСе. Студенты-туркмены все добровольно ушли на фронт. Многие из них погибли в боях за Москву, а те, кому повезло, и они остались живы, пройдя всю войну до Берлина, вернулись вновь в наш дом и завершили свое прерванное образование. Среди этих ополченцев, вернувшихся с войны, хорошо мне знакомые и близкие люди: композиторы — братья Нуры и Вели Мухатовы, сын известного писателя Берды Кербабаева — Баки, который стал в 1948 году мужем моей сестры Жени.

Во время воздушной тревоги Женя так торопливо одевала меня, что иногда обе ноги попадали в одну штанину, и я падал, не сделав ни одного шага, и все начиналось сначала. Потом мы бегом пересекали Арбатскую площадь, чтобы спуститься в метро. Когда мы с Женей и Соней спускались в метро, там уже находилось огромное количество людей. Воздух был спертым, было тяжело дышать, слышался детский плач, говор, шум, было ощущение вокзала с его запахами и звуками. Часть перрона была заставлена топчанами: на них спали маленькие дети, старики и больные. Иногда тревога затягивалась, и приходилось коротать время до самого утра. Но уже к концу 1942 года тревоги объявляли все реже, а пребывание в метро становилось все короче. В первой половине 1943 года мы перестали бегать в метро, а спускались в бомбоубежище, оборудованное в цокольной части нашего дома, а к концу года уже перестали реагировать на объявления воздушных тревог и совсем перестали спускаться в бомбоубежище.

Случались авианалеты и днем, когда я был в школе. Хорошо помню, как в первом и втором классе наша учительница Наталья Ефимовна Кондратьева, отводила нас в бомбоубежище, оборудованное в школьном подвале. Мы все имели при себе противогазы, без них просто не пускали в класс. Приходилось ходить в школу с портфельчиком и с противогазной сумкой через плечо. Особенно гордились те ученики, у которых вместо портфеля были кожаные командирские сумки или пилотские планшеты с вмонтированным компасом. Это был высший шик! К счастью, у меня была такая сумка, ее подарил мне дядя Шура, мамин старший брат. Войну он начал пехотным майором, а закончил подполковником. Мою симпатию он завоевал еще и тем, что научил разбирать, чистить и собирать вновь револьвер системы Наган, с семью патронами в барабане. В начале войны Наган был личным оружием командиров, позже они были заменены на пистолеты системы ТТ.

В школу ходить было недалеко, в Староконюшенный переулок, напротив Канадского посольства. Это было старинное здание бывшей Медведевской гимназии, а теперь школы № 59. Помню широкие коридоры с пальмами в кадках, светлые классы, актовый зал, по высоте занимавший второй и третий этажи, его стены и потолок были богато украшены орнаментальной лепниной, а по углам — горельефы орлов с распростертыми крыльями. Над актовым залом размещалась библиотека. В конце 1944 года в глубине сцены актового зала, слева и справа, установили ростовые фигуры Ленина и Сталина. На переменах мы бегали смотреть, как рабочие, а это были женщины, пропилив в полу сцены квадратные отверстия, выложили из кирпича и оштукатурили два постамента, на которые водрузили гипсовые скульптурные фигуры. Теперь вожди присутствовали на всех школьных мероприятиях, пионерских сборах и концертах. Занятия по ботанике, зоологии и физике проходили в специально оборудованных кабинетах, весь инвентарь и школьные наглядные пособия сохранились в них еще с дореволюционных времен. Гордостью школы был физкультурный зал, он занимал весь пятый этаж здания и буквально был напичкан гимнастическими снарядами: кожаные «кони» и «козлы», турники, кольца, брусья, шведская стенка и многое другое, что было закуплено еще до революции в европейских странах. Думаю, и сегодня в профессиональных спортивных залах не всегда увидишь такое оборудование.