Обнаженная модель - [36]

Во время войны школьники собирали подарки нашим воинам на фронт. Приносили из домов, кто что может: ржаные сухари и лепешки, вязаные шерстяные носки, перчатки, трехпалые варежки, шарфы, свитера, мужское нательное белье. Я принес кожаные пилотские краги-перчатки, кожаную куртку на меху, оставшиеся после гибели дяди Вити, мама хранила эти вещи и передала их со мной в школу в фонд обороны. Когда Наталья Ефимовна собрала все, что мы принесли, получился внушительный узел, завязанный в холстину. Мы передали собранные вещи пришедшим в наш класс старшей пионервожатой, военному представителю районного военного комиссариата и директору школы Дави Натановичу Розенбуму, это был молодой красивый мужчина с румянцем на щеках, которого мы почему-то страшно боялись. Когда ученики доводили Наталью Ефимовну до белого каления, она в сердцах произносила, грозя пальцем:

— Придется отправить вас на ковер к директору, товарищу Розенбуму.

Для нас это было высшей мерой наказания. Теперь, вспоминая директора школы, одетого в элегантный черный бостоновый костюм, с белоснежным воротничком сорочки и галстуком, я нахожу его внешность очень схожей с актером театра СатирыАлександром Ширвиндом в молодости. Да, директор у нас был красавцем!

В актовом зале школы бывали концерты для учеников и их родителей. Известные артисты выступали бесплатно, а вырученные средства шли в фонд обороны. Для всех билет стоил 30 рублей, но для семей, в которых отцы погибли на фронте, вход был свободным, они получали места на первых рядах. Такие концерты проходили под лозунгом: «Все для фронта! Все для победы!» Хорошо запомнилось выступление артистов Николая Симонова,Михаила Жарова, Николая Черкасова. Мощным голосом пела русские народные песни Антонина Сметанкина. У нее было миловидное русское лицо с гладкой прической и большим тугим пучком темно-каштановых волос на затылке. Выступала она в строгом черном бархатном платье. Ее долго не отпускали со сцены. Она пела в сопровождении популярного трио баянистов: Кузнецова, Попкова, Данилова, — неоднократно повторяя на бис многие песни. Романс «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан, не входи, родимая, попусту в изъян» она исполнила дважды. Симонов и Жаров сыграли сцену из кинофильма «Петр Первый» режиссера Владимира Петрова. Николай Черкасов читал с пафосом монолог из кинофильма «Александр Невский» режиссера Сергея Эйзенштейна: «Кто на Русь с мечом придет, тот от меча и погибнет, на том стояла, и стоять будет земля Русская!» В финале концерта артисты и зрители исполнили песню Александрова и Лебедева-Кумача«Вставай страна огромная». Многие плакали. Эту единодушно принятую всем советским народом песню ежедневно исполняли по радио наравне с «Интернационалом».

После освобождения Белёва, дедушка приехал в Москву и, конечно, сидеть без дела он не мог. Мама выделила ему на кухне уголок для работы, где он сразу приступил к ремонту обуви. Первая отремонтированная пара туфель после возвращения из школы была вручена Соне. Затем он сделал набойки на мои бурки, потом мамины и Женины туфли. Это, видимо, помогало освободиться от переживаний еще недавних страданий оккупации и тяжело перенесенного известия о потере сыновей Михаила и Виктора. Он узнал об этом только теперь, в Москве.

Мама устроила праздник в честь дедушки и бабушки. Она пригласила московских друзей: стариков Акуловых — мужа и жену, ровесников бабушки и дедушки и их детей, маминых друзей — Евгения Алексеевича, дирижера Большого театра, с женой Лидой. После войны Акулов был дирижером музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко, а позже работал на Всесоюзном радио. Семья Акуловых снимала в конце двадцатых — начале тридцатых годов половину дома бабушки и дедушки в Белёве, и они очень сдружились, став почти родными. Старший — Алексей Акулов был ветеринаром, а его сын Евгений Алексеевич — дирижером Большого театра в тридцатые годы.

Мама накрыла стол обильный для военного времени. Были традиционные селедочка и винегрет, американская консервированная колбаса в металлической упаковке, открывавшаяся ключиком, шпроты. На горячее — говяжьи сардельки и картошка с американской тушенкой, квашеная капуста, соленые помидоры и огурчики. В графине — водочка, в бутылке — портвейн 777, к чаю, на сладкое, — американский джем и испеченный мамой хворост, присыпанный сахарной пудрой. Украшением стола стал шоколадный набор «Красный октябрь». Оценивая стол взглядом, Евгений Алексеевич сказал:

— Сардельки в последний раз мы с Лидой ели еще до войны! Нина, а горчичка к ним есть?

— Ешьте, дорогие гости, и горчица и хрен — все на столе.

С этими словами она стала наполнять рюмки. Было тепло, уютно и, как когда-то, до войны, звучала музыка: дед Александр Иванович играл на скрипке, на пианино «Красный Октябрь» — Евгений Алексеевич и Соня, они сменяли друг друга. Пели любимые песни довоенной поры и новые — уже военного времени. Мама, обладала хорошим голосом, о чем говорил Евгений Алексеевич, еще до войны предлагая маме серьезно заняться вокалом. Мама солировала, а все подпевали:

«На позиции девушка провожала бойца,