Обмен времени - [4]
За смену Киф успел нарезать восемь камней, причем каждый весил не меньше трех килограммов. Руки дрожали и болели от напряжения, спину он просто не чувствовал, но настроение было отличное. Заработал себе жаркий день на пляже и не менее жаркий вечер с красавицей-блондинкой…
— Размечтался, — хмуро пресек восторги Хан. — Шахтеру с каждого добытого кило один процент положен. Ты даже вздрочнуть на свою кралю не успеешь, за такие-то крохи. Времени не хватит.
Говорил великан без злорадства, ситуация его скорее раздражала. Ведь и сам он получал тот же мизер. Другие работяги, наперебой начали объяснять сопляку, что Корпорация выжимает все соки из простофиль, которые не читают мелкий шрифт в контрактах. А также активно вербует преступников, этим дается нехитрый выбор — казнь прямо сейчас или жизнь до тех пор, пока вкалываешь на Стене.
Зеленухи нужно добывать все больше и больше. От нее зависят Аделаида и окрестности, а также бесперебойная работа Купола. Всю энергию дает эребус, от него работают прожектора, фильтры для очистки воды и вентиляторы, с тягучим гулом выталкивающие наружу духоту. Кроме того, совет директоров Корпорации уже несколько лет живет безвылазно в благополучном прошлом. Администраторы чуть пониже рангом получают гарантированные поездки на выходные и ежегодный отпуск — пару недель у прадеда. Как ты думаешь, тупица, чьим потом и кровью все это оплачивается?
Отпуск у прадеда, конечно же, шутка. Путешественникам во времени запрещено появляться в любом году после 2000-го: мера предосторожности, чтобы избежать необратимых катаклизмов. Много кому хочется изменить недавнее прошлое, остановить войну и уничтожение планеты. А нельзя. Тогда не возникнет эребус, а без него, создание машины времени будет невозможно. Значит, в прошлое никто не полетит. Вот уже и парадокс — бдыщ! Наша реальность лопнет, как мыльный пузырь… Киф уже не слушал. Драл он такую реальность, в мелкие лоскутки. Сейчас куда больше занимали подсчеты, через сколько килограмм зеленухи откроется окно на тот самый пляж? Придется натаскать не меньше тонны.
По всему выходило, что его поимели.
— Ублюдки! — завыл он. — Проклятущие твари! Как же я ненавижу…
Хан усмехнулся и отстегнул цепь.
— Добро пожаловать в команду неудачников, малыш.
Год в пустыне казался немыслимо тяжелым, но теперь вспоминался с приятной ностальгией. По сравнению с шахтой это был сущий курорт. Работа каторжная. Резаки не справлялись с породой, приходилось наваливаться всем телом и давить на рукоятку изо всех сил. Тогда пористая поверхность поддавалась. Мелкие осколки проплывали, сверкая, как драгоценные камни, горели зеленью изнутри. Киф никогда не видел изумрудов, да и не слышал про них, потому обходился без громких сравнений. Просто снимал с пояса вакуумный сачок и ловил кусочки эребуса. говорят, во времена лихорадки на Клондайке старатели брезгливо морщились, намывая золотой песок. Самородки им подавай! Здесь никто на стал бы разбрасываться песчинками, слишком дорогой ценой достаются.
Он быстро научился врубаться в стену, придерживая резак под правильным углом. Рубил не сверху, как остальные, а вспарывал Стену снизу, словно брюхо своей первой жертвы — байкера в кожаной куртке, не сходившейся на огромном животе. Тот мерзавец хотел… Чего? Сейчас уж и не вспомнить. Да и не важно. Сожми железную рукоять двумя руками. Бей. Еще! Отлично, вон какой кусище отломился. Бригадир, конечно, засчитает не целиком. Мухлюет, гнида, весы подкручивает. Но тут уж для шахтеров условия одинаковые. Все терпят. И ты терпи.
Трудности закаляют: юноша раздался в плечах и существенно подрос. Уже через полгода он мог позволить себе провести целые сутки с блондинкой или с любой другой красоткой. Хоть с тремя! Но не хотелось попасть впросак. Киф видел, какими возвращаются из краткого путешествия его соседи. Забитые, опустошенные, еще более серые, чем прежде… Боссам Корпорации прошлое шло на пользу, поскольку они жили в нем с завидным постоянством, иногда приезжая в конец двадцать первого, на работу. А потом снова убегали от реальности, прятались в избранном временном периоде — спокойно-ленивом или развратно-озорном, тут уж каждый по себе выбирал. Шахтеры же окунались в былые века на краткий миг, пьянящий и волшебный, однако потом наступало похмелье — жестокое пробуждение, осознание того, что ради нового опьянения придется трудиться не покладая рук долгие недели, месяцы, годы.
Зиг, сосед по койке, немецкий солдат-дезертир. Он заступил в караул как раз в тот день, когда началась война. Наблюдал на экране гибель мира, слышал панические сообщения по секретной связи — генералы союзных и вражеских армий кричали, молились, рыдали. Не выдержал, сбежал… Теперь каждый месяц отбывает в прошлое на четверть часа. Выбирает один и тот же бар в Берлине 1924 года. Залпом выпивает рюмку шнапса и приглашает незнакомую фройляйн на медленный фокстрот, который наигрывает маленький оркестрик — кларнет, скрипка и пианино. Танцует Зиг неважнецки, иногда наступая своей нелепой ножищей на лаковые туфельки Гретхен или Труди, а может быть и вовсе Баси. Но это не важно. Он зарывается носом в белокурые локоны, жадно вдыхая ароматы духов, чувствует трепет изнеженного тела под тонким платьем, когда проводит рукой по спине или сжимает ладонь на талии. А в награду за столь явный интерес получает от барышни влажный поцелуй в плохо выбритую щеку. Почти всегда. И потом у него остается целая минута, чтобы выйти на улицу, прямо в мирную весну, купить мороженое у веселого торговца на углу, отсчитывая звенящие пфенниги. С этим белоснежным чудом и возвращается в реальность, но никогда не ест. Просто смотрит, как оно тает и жирные липкие капли стекают по рукам.
Июль 1883 года. Прага стонет под гнетом Австро-Венгерской империи. В городе запрещены газеты на чешском языке. В университете преподают немецкие профессора, а студентов исключают за вольнодумство. Горожане ненавидят полицию, присягнувшую на верность Габсбургам, но пока еще не готовы восстать против тирании. Все помнят, как жестоко был подавлен предыдущий пражский бунт. Каждый третий доносит на соседа, чтобы под шумок растащить чужое добро. В предместьях, как обычно, боятся погромов… В этом кипящем котле плавятся судьбы целых народов и отдельных людей.
Однажды к старому могильщику явился дьявол и подсказал способ, как обрести бессмертие. Но взамен придётся каждый год душить красивую девицу – в ту ночь, когда весна прощается с миром и приходит лето. Могильщик согласился и стал упырем. А полвека спустя на подмосковной даче собралась развеселая компания – красавицы, поэты, юнкера. Кто из них падет жертвой древнего зла?
Таблетка долголетия, которую начали разрабатывать в СССР для перелетов к далеким звездам, попала в руки партийных бонз. Дочь Иуды две тысячи лет охотится на вампиров, чтобы избавиться от родового проклятия. А за любовь ведьмы кому-то придется заплатить своей жизнью. Или можно чужой? Герои повестей и рассказов этого сборника не всегда герои. Наоборот, многие как раз злодеи. Но ведь и злодеи о чем-то мечтают. Представьте, что будет, если все эти мечты станут реальностью…
Когда мой сын готовился к школе и не хотел учить алфавит, я придумал эту сказку. В ней буквы оживают, а сюжет захватывает с первой страницы. Все построено по принципу классического детектива — похищение, сыщики, поиск улик и грандиозное разоблачение. Но закончится история хорошо и даже немного поучительно. Смело читайте детям. Мой сын после этой сказки перестал путаться в буквах и теперь учится на пятерки.
Июль 1897 года. У надворного советника Сомова было прелюбопытное хобби: он искал в газетах тайные шифровки, которые посылают друг другу заговорщики. И однажды нашёл. Сказал жене: «Теперь‑то они попались!» и написал поверх маленькой заметки «Ч. З. Р. Т.» В тот же вечер его жестоко убили. Петербургская полиция сбилась с ног в поисках преступников. Не пора ли позвать сыщика Мармеладова? Уж он‑то сумеет разгадать загадочную надпись и выведет заговорщиков на чистую воду.
Сборник юмористических миниатюр о том, как мы жили в 2007—2013 годах. Для тех, кто помнит, что полиция в нашей стране когда-то называлась милицией, а Обама в своей Америке был кандидатом в президенты. И что сборная России по футболу… Хотя нет, вот здесь, к сожалению, мало что поменялось. Ностальгия полезна, особенно в малых дозах!
Археолог Семён Карпов ищет сокровища атанов — древнего народа, обладавшего высокой культурой и исчезнувшего несколько тысячелетий тому назад. Путь к сокровищу тесно связан с нелогичной математикой атанов, в которой 2+2 в одном случае равняется четырём, в другом — семи, а в третьем — одному. Но только она может указать, где укрыто сокровище в лабиринте пещер.
На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…
Американцы говорят: «Лучше быть богатым, но здоровым, чем бедным, но больным». Обычно так оно и бывает, но порой природа любит пошутить, и тогда нищета и многочисленные хвори могут спасти человека от болезни неизлечимой, безусловно смертельной для того, кто ещё недавно был богат и здоров.
Неизлечимо больной ученый долгое время работал над проблемой секрета вдохновения. Идея, толкнувшая его на этот путь, такова: «Почему в определенные моменты времени, иногда самые не гениальные люди, вдруг, совершают самые непостижимые открытия?». В процессе фанатичной работы над этой темой от него ушла жена, многие его коллеги подсмеивались над ним, а сам он загробил свое здоровье. С его больным сердцем при таком темпе жить ему осталось всего пару месяцев.
У Андрея перебит позвоночник, он лежит в больнице и жизнь в его теле поддерживает только электромагнитный модулятор. Но какую программу модуляции подобрать для его организма? Сам же больной просит спеть ему песню.
Несмышленыши с далёкой планеты только начали свое восхождение по лестнице разума. Они уже не животные, но ещё и не разумные существа. Земляне выстроили для них Дворец изобретений человечества. В его стены вмурованы блоки с записями о величайших открытиях. Но что-то земляне забыли…