Обманутая - [2]

Все, включая Хьюго, рассмеялись. Смех Джека Вилкокса был резок и груб – он был уже пьян в доску.

– Забудь все, чему учился в течение этого времени здесь. Представь, как название твоего колледжа будет звучать в твоих будущих разговорах, и весь мир будет принадлежать тебе! – Джеймс взял руку Ливви, поднес ее к губам и театрально поцеловал. Фрейзер Стюарт вздрогнул как от удара. – Да, и скрывай все мысли, с которыми ты спишь, так как если в них есть намек на извращенность, то это гарантия того, что они в конце концов приведут тебя в публичный дом!

Хьюго побагровел, но никто не заметил этого.

– Джеймс, уймись! – рассерженно закричала Ливви. – Мы должны отснять всю пленку!

– Ладно, ладно, перестали смеяться и возвращаемся к съемке. – Джеймс отпустил руку Ливви, обнял ее и притянул к себе. Золотое июльское солнце освещало эту радостную, прекрасную пару, подчеркивая их загар, приобретенный в поездке на Дальний Восток. Эта чета была совершенна.

Фрейзер Стюарт отвел от них взгляд, удивленный тем, что Ливви ни о чем не догадывалась. Он отвернулся в тот момент, когда Дэвид Шнейдер объявил, что осталось всего несколько кадров. Юноша постарался не думать о Ливви и Джеймсе, о двух годах ожидания и надежды. Он попытался вспомнить об Абердине, но впервые воспоминания не принесли ему радости и не вызвали восторга. Вместо этого его давило тяжелое чувство утраты – расставания с колледжем. Вздохнув, он постарался выбросить все из головы и повернулся к камере, сосредоточившись на том, чтобы улыбнуться как можно естественнее.

Фрейзер Стюарт знал, что должен быстрее уехать отсюда, чтобы снова обрести уверенность в себе и способность трезво мыслить. Шотландия и станет тем местом, в котором он так сейчас нуждался. Через год он уже не будет таким беспомощным и несчастным, как сегодня. Но все же он иногда будет ей звонить из Абердина, чтобы узнать, как у нее идут дела, – и ничего больше. Он возьмет себя в руки и с головой окунется в работу над газетой. Тем более сейчас есть Джеймс. При мысли о Джеймсе у него снова сжались кулаки, но он все же сумел себя заставить улыбнуться в камеру – для последнего снимка. Он улыбался двадцать секунд, не обращая внимания на бессмысленные реплики Джека Вилкокса.

Наконец съемка закончилась.

Через секунду компания распалась. Распрощавшись, они пошли разыскивать своих близких, унося воспоминания и думая о тех жизненных путях, которые лежали перед ними. Свой перед каждым.

Часть I

Глава 1

Оксфорд, октябрь 1992 года

Хьюго Говард с маленькой группой туристов шел к театру Шелдона. Слушая вполуха пояснения гида, он страшно хотел поправить ее. Она раздражала его резким безапелляционным тоном и своим зонтиком. Размахивая последним, она указывала дорогу. Бедные ублюдки, думал он, крайне утомленный долгой прогулкой по городу. Окинув взглядом окружавшую его красоту, ради которой он присоединился к группе туристов и терпел назойливого гида, Хьюго решил отстать.

Он оставил их в сквере напротив театра. Уходя, он обернулся и улыбнулся, увидев в группе туристов юношу, на лице которого была написана беспредельная скука. Юноша обреченно стоял и тупо кивал, в ответ на монотонную речь женщины.

Хьюго долго бродил среди зданий. Волшебное очарование Оксфорда всколыхнуло все его чувства, несколько остывшие за восемь лет. Воспоминания оживали.

Хьюго не должен был возвращаться сюда. Никогда. Оксфорд не дал ему ничего, кроме боли, ярости и разбитого, сердца. Он мучился годы, перебирая в памяти романтические подробности своей любви. А сейчас он вспомнил все так ясно, как будто это происходило вчера. Все чувства, которые он испытывал, каждое сказанное ему слово, каждый поцелуй. Он отошел от холодного каменного здания. Теплое октябрьское солнце коснулось его лица. И он снова вернулся в сегодняшний день. Все ушло. Это было много лет назад и теперь не имеет никакого значения. Хьюго все забыл. Почти.

Но сейчас, стоя здесь, он вдруг услышал голос Ливви, принесенный ветром. Чувство предстоящей победы охватило его. Он может позволить себе эту небольшую радость, так как много и усердно трудился, чтобы приблизить долгожданный триумф. Он расплатится за всю боль и страдания, которые испытал. Уже половина того, что было задумано, претворена в жизнь. И скоро он насладится восхитительной местью. Принято считать, что вкус мщения сладок. Что ж, он будет смаковать каждый глоток, пока в полной мере не распробует, справедливо ли избитое мнение.

Собираясь уходить, он повернулся, чтобы посмотреть на место, где фотографировался с остальными выпускниками. Эти фотографии он отослал своим родителям – своего рода компенсация за то, что не пригласил их на выпуск. Их присутствие было бы слишком обременительным. Но и отосланные фотографии сумели отравить жизнь. Если бы их можно было уничтожить! Но сейчас он очень далек от растерянного юного выпускника, который запечатлен на снимке. Сейчас он кое-что собой представляет и знает это. И он уже не раз сметал тех, кто пробовал встать па его дороге.

Услышав, как башенные часы пробили одиннадцать, Хьюго посмотрел на свои часы, а потом поправил манжеты – так, чтобы хорошо были видны запонки. Черпая эмаль… Эти запонки вполне соответствовали его вкусу богатого выскочки. Одернув жилет из итальянской шелковой парчи, привезенный из деловой поездки во Флоренцию, он повернул к Холму. Венчание Элизы и Генри должно состояться в двенадцать тридцать в церкви, находящейся в пятнадцати милях отсюда. В его распоряжении было больше часа. Более чем достаточно, чтобы нанести визит краснеющей невесте, подумал он, улыбаясь своему отражению в витринах магазинов. Хьюго преподнесет ей подарок, который будет очень приятен ее будущему мужу: что-нибудь шикарное и сексуальное из белья, что-нибудь от Вайва. Потом, размышлял Хьюго, в течение года он продумает, как отблагодарить Элизу. Ее приглашение на свадьбу было очень кстати для исполнения кое-каких его планов.