Обмануть судьбу - [70]
В обед, когда солнце стало палить нещадно, бабы сделали привал в тенистом лесу. Рядом весело бежал холодный ручей. Разгребли листья, набрали веток и, соорудив костерок, стали греть воду в котелке запасливой Мавры. Попив травяного чая с брусничного, земляничного листа, бабы упали на траву. Аксинья набрала воды в ручье для отвара Клавдии.
– А ты знахарка, что ль? – с любопытством спросила Ксения.
– Да знаю немного, так травки кой-какие.
– Скромничаешь, что ли? Ты ж тезка моя?
– Да.
– Кузнеца жена?
– Она самая.
– А я слыхала про тебя, у меня сноха с Александровки. Говорят, многое ты умеешь…
– Болтают люди, – засмущалась Аксинья.
– А что ж себя не вылечила? – без обиняков спросила громогласная Мавра.
– Не смогла. Баб лечу от бесплодия. А мне ничего не помогает.
– Молодая же еще, – жалостливо воскликнула Ольга, укачивая засыпающую дочку. – Может, родишь еще.
– Два раза пыталась. Два раза тяжела была.
– И что?
– Скидывала детей.
– Ишь как! Бедная, – сказала Ксения. – Образуется…
– Один Бог знает, – завершила Аксинья тягостный для нее разговор. – Потому и иду в пустошь. Потому надеюсь. Как и все мы.
Да, все шли, влекомые надеждой. Уйдет беда, покинет хворь от молитв святой Феодосии. Вера в чудо отличает человека от зверя, который не может мечтать, томиться опасениями, надеяться. Бабы готовы были сейчас принять сердцем все, что слышали о Феодосии. В ожидании чуда.
На ночь устроились в небольшой деревеньке чуть в стороне от дороги, с рассветом продолжили путь. К обеду темные, лохматые тучи стали закрывать солнце, подул порывистый ветер, бабы кутали детей и костерили переменчивую погоду. К вечеру стал накрапывать дождь, холодный, будто осенний. Мягкокожие, непривычные к босой простоте ноги саднили. Укусы мелких камешков, деревянных щепок, комьев глины превратили Аксиньины подошвы в сплошную кровоточащую ткань. Ирина вслух досадовала:
– Забаловала я, бабоньки. Еле жива уж тащусь.
Остальные молчали, но красноречиво вздыхали, глотали жалобы. На то и благословенный путь в скит, чтобы претерпевать лишения и маету тела во имя просветления духа.
Остроглазая Аксинья разглядела вдалеке дымок – одинокая избушка стояла в стороне от дороги.
– Хранит нас Николай Чудотворец, бабоньки, – перекрестилась молчаливая Клавдия.
Худой, сгорбленный лысый старичок, представившийся Федотычем, добросердечно встретил баб. Посетовал:
– Избушка мала, две лавки, стол да печка. Но вы, бабенки, не бойтесь, под дождем никого не оставим.
Баб с детьми оставили в избе, а остальные устроились кто в клети, кто в маленькой сараюшке, где мычала старая корова и в закутке было навалено душистое свежее сено. Аксинья с Софьей, напившись от души молока с ноздреватым хлебом («Сам, девоньки, стряпаю, как бабка моя померла»), легли на сеновале. Дождь убаюкивающе стучал по крыше, стекал быстрыми струйками. Молодухам было тепло и уютно.
– Софья, а ты почему к Феодосии отправилась?
– Ты на лицо мое посмотри.
– Пятно родимое… Бывает, у кого на руке, на животе, у кого под волосами…Тебе не повезло. Думаешь, скитница исцелит?
– Да уж не знаю. Вдруг… Мне жизни совсем нет.
– Родители?
– И они, и братья. Не любят меня в деревне. Считают, что при рождении черт пометил.
– Дурь какая! Черт другими делами занят.
– Это ты, Аксинья, ведаешь. А деревенские… Мне и родители житья не дают. – Софья всхлипнула.
– Чем ж ты им не угодила? Тихая, смирная.
– Уродка, меченая. Народу в избе много, двое братьев с семьями, родители да я. Замуж давно мне пора.
– Не берут что ль?
– Хорошее приданое бы… взяли. А так… Семья у нас небогатая. То зерно пропадет, то коровы помрут… Вот родители и считают, что я виновата, а сплавить куда, не знают. Обители женской нет рядом, да и не возьмут. В работницы к зажиточным отправить – тоже не нужна. Даже старику бобылю нашему меня сватали – плюется. Говорит, зачем мне образина ваша?
Аксинья присмотрелась сквозь сгущавшуюся тьму к Софье. Не такая уж страхолюдина. И глаза, и нос – все на месте, и фигурка ладная. Шальная мысль зародилась в голове, но отложила Аксинья ее подальше до поры до времени.
– Не печалься. Все у тебя сложится, Софья, – уверенно сказала Оксюша. Мышка посмотрела на нее и поверила. Почувствовала она в своей подруге какую-то внутреннюю силу, то ли знахарством, то природой данную.
– Расскажи мне, Аксинья, про мужа своего. По любви ты пошла за него?
Долго рассказывала Аксинья про свое житье-бытье, про нелюбого Микитку, про милого кузнеца. Подперев подбородок рукой, Софья не перебивала ее, слушала внимательно и переживала все повороты судьбы Аксиньи, как свои.
– Счастливая ты! Родители тебя любят, и муж пылинки сдувает.
– Да, Софьюшка, может, до нашего странствия не понимала я счастья своего. Ты мне помогла. Одного мне Бог не дает – ребенка, – про боль свою Аксинья подробно сказывать не стала. Не хотела переживать заново два прошедших года.
– А ты возьми дитенка какого. Мало ли, родители помрут у кого… Или еще что случится, сколько сирот остается после мора, пожара…
– Думала я про это. Мужу не говорила еще… Не захочет он чужого растить, ему своих надо. После крымчаков сидит в нем заноза – без семьи остался. Хочет теперь дом, полный детей. Не говорит мне, а я сама знаю.
Романы Элеоноры Гильм рассказывают о самом важном, погружая в чужие судьбы так легко, что хочется читать ее снова и снова! Встречайте новинку в серии книг о простой сибирской девушке и ее непростой судьбе – Аксинья как никто доказывает, что любить и быть любимой – самое счастливое и самое трудное испытание на свете… Третий роман является продолжением истории непростой жизни Аксиньи Ветер, знахарки и травницы. Россия начала XVII века, Смута, голод, сумятица. Жизнь героини наполнена тревогами о дочери и хлебе насущном.
Аксинья Ветер, жена кузнеца, в свои двадцать четыре года пережила немало тягот, оставшись вдовой при живом муже. Она и ее близкие выживают в суровом мире, где голод и лишения забирают свои жертвы, где все смешалось – злые и добрые дела, счастье и горе. В жизнь Аксиньи вновь врывается любовь, запретная и осуждаемая всеми. К чему приведет она и сможет ли Аксинья искупить свой грех?
Трилогия современного таджикского прозаика Джалола Икрами «Двенадцать ворот Бухары» рисует широкую картину жизни Бухары начала XX века. В первом романе трилогии — «Дочь огня» — рассказывается о горестной судьбе таджички в Бухарском эмирате и о начинающихся социальных переменах.
В 1590 году Неаполь содрогнулся от зверского убийства. Убийца — великий и безумный композитор Карло Джезуальдо, принц Веноза. Жертвы — его красавица жена Мария и ее аристократический любовник.Джезуальдо предпочитал мальчиков и не любил жену, однако ревность, зависть к сопернику и бешеная злоба взяли верх над здравым смыслом. С леденящим душу хладнокровием охотника он выследил осторожных любовников и устроил им прощальный спектакль, своей жестокостью потрясший даже ко всему привыкших современников.Этот роман насквозь пропитан открытым эротизмом, безжалостным насилием и зрелой красотой средневекового Неаполя.
Безумные выходки, разудалые кутежи и скандальные романы неистового русского князя Волконского буквально сотрясали Париж, самые эффектные красавицы света и полусвета боролись за право привлечь, хоть ненадолго, его внимание. Лишь одна женщина, юная и невинная танцовщица Локита, оставалась, казалось, холодна к ухаживаниям князя. И чем неприступнее держалась девушка, тем отчаяннее желал победить ее гордость и покорить ее сердце князь…
Фортуна, наконец, улыбнулась княжне Софье Астаховой. Именно здесь, во Франции, она стала пользоваться успехом у мужчин, да каким! Среди ее поклонников есть и русские, и галантные французы… Но для Сони главное сейчас другое — сама королева Франции Мария-Антуанетта решила прибегнуть к ее помощи. Подумать только! Иметь возможность путешествовать по Европе со всеми удобствами, в обществе красивого молодого человека, находясь при этом на полном обеспечении казны, — и за это всего лишь передать брату королевы, австрийскому эрцгерцогу, ее письмо.
Она узнала его. Лицо этого человека невозможно забыть. Кьяра поклялась, что отомстит за сестру. Негодяй получит свое. Вот только… Сердце подсказывает, что душа его чиста. А сердце никогда ее не обманывало…
В библиотеке Кембриджского университета историк Клер Донован находит старинный дневник с шифрованными записями. Ей удается подобрать ключ к шифру, и она узнает, что дневник принадлежал женщине-врачу Анне Девлин, которая лечила придворных английского короля Карла Второго в тот самый период, когда в Лондоне произошла серия загадочных убийств. Жестокий убийца, имя которого так и осталось неизвестным, вырезал на телах жертв непонятные символы. Клер загорается идеей расшифровать дневник и раскрыть загадку давно забытых преступлений…Впервые на русском языке! От автора бестселлера «Письмо Россетти».