Обмануть судьбу - [43]
– Матушка, это из-за Гриши все. Помнишь, она сохла по нему…
– Я думала, несерьезно… Девичьи безделицы.
– Присушило Ульяну. Теперь она злится… Я б не поверила, что может она черные слова говорить.
Василий на жену и дочку не смотрел. Все подливал и подливал себе вина и скоро завалился на боковую. Аксинья потрогала рубец. Знатно огрел ее отец, со всей злости.
– Феденька, иди обниму. – Она прижала к себе брата. – Спасибо тебе.
– За что?
– Ты же замок-то открыл той ночью?
– Я?
– А кто? Федя, ты чего?
– Не помню. – Он заелозил по лавке, отодвинулся подальше.
Аксинья пожала плечами. Странности Феди были делом обычным. Помог сестре, а теперь отпирается.
Воскресное утро выдалось жарким, и солнце пригревало по-летнему. Вся семья с ног сбивалась, готовилась к приходу сватов, а Василий ушел в сарай и даже не показывался. Лелеял злость свою.
К обеду все было вычищено, выскоблено. Изба украшена ветками березовыми, смоченными Аксиньиной слезой, сладкой, радостной. Сундуки с приданым приготовлены, стол ломился от яств: похлебка с молодой зеленью, пироги с курицей, каша, квас, пиво, медовуха. Невеста застыла на крыльце – ждала сватов.
– Идут, матушка!
– В светелку, переодеваться! В обычной рубахе ходишь до сих пор, видано ли! А ты, Федя, за отцом. Пропал он куда-то. Знает, что день сегодня особый! Упрямец, – еле слышно пробурчала хозяйка.
Сваты вместе с самим Григорием степенно поздоровались, перекрестились на образа и прошли в избу.
– Садитесь, гости дорогие, – Анна показала на красный угол, – под образами в самый раз будет. – Они были одеты в лучшую одежду, Гермоген в синей рубахе с вышивкой, Дарья Петухова и Зоя Осока в цветных сарафанах и нарядных убрусах.
Григорий в красной шелковой рубахе, темных портах и красных сафьяновых сапогах, с кожаной калитой[40] на поясе, полной монет, был женихом хоть куда.
– Вот подарки вам, хозяева. Не поскупился жених. – Объемистые свертки с подарками были уложены на сундук.
Гермоген степенно начал беседу. Сначала о погоде поговорили, о Троице, о страде.
– А Воро… Василий-то где?
– Сейчас, батюшка, придет.
Василий зашел в избу, недовольно вперился глазами в разряженного кузнеца. При виде Гермогена смягчился.
– Здравствуй, хозяин. Дело есть у нас к тебе, дело важное, безотлагательное.
– Какое это дело? Кваса иль медовухи будете?
– Наливай, друг, кваса.
– У вас есть цветочек, а у нас есть садочек. Вот нельзя ли нам этот цветочек пересадить в наш садочек?
– Цветочек наш слаб еще да молод. Ему садочек-то нужен хороший, теплый, садовник заботливый.
– Куда ж заботливее нашего садовника? Он и собой хорош, Василий, и руки золотые. Мастер в деревне незаменимый.
– Не нужен пока нашему цветочку новый сад. Давайте, сваты дорогие, яствам должное воздайте да напиткам, – ухмылялся в черную с проседью бороду хозяин дома. По обычаю, сватам отказывали родители невесты и раз, и два. А ему доставляло особое удовольствие наблюдать за будущим зятем: не мог тот скрыть недовольный блеск глаз, переживал за исход сватовства.
Долго отдавали должное яствам гости, продолжались степенные разговоры дальше. Гермоген сделал новый заход:
– В вашем доме голубка ясноглазая да добрая, у нас голубь сильный сизокрылый.
– А где ж семья у голубя вашего? Не матери, ни отца, ни брата, ни дядьки?
– Василий, знаешь сам, не с наших мест он прилетел. Сирота Григорий, все померли с семьи его. Вот те крест, – побожился добросовестный Гермоген, до того выведавший у Гриши историю его рода. Казалось старику, что узнал он всю подноготную кузнеца.
– Голубь ваш с изъяном. Хромает он, слыхали мы.
Григорий привстал, выпрямил спину. Дарья вцепилась в его руку, силой усадила на место.
– Может, и хром немного голубок наш, но здоровых птах побыстрее будет, – гнул свою линию староста.
– Хорошо. Позовем мы голубку, посмотрите, придется ли вам по душе. Аксинья!
Аксинья величаво выплыла, как того требовал обычай, в нарядном сарафане, вышитой душегрее, высоком красном кокошнике. На белом лице выделялись темные брови над испуганными глазами.
– Что, голубушка, по сердцу ли тебе наш голубь? – Григорий, завидев милую, вскочил, сбросив руку Дарьи Петуховой.
– По сердцу, – тихо пробормотала девушка.
Сватовство еще продолжалось, говорились приличествующие случаю слова. Жених с невестой так и словом не перемолвились. Проводив гостей, Вороновы выдохнули и перекрестились: кажется, будущее непутевой дочери решено.
– Здравствуй, подруга! – Лишь выпустили Аксинью из домашнего заточения, она побежала к Рыжику.
Та, веселая, нарядная, вышивала рушник и выводила песню.
– Проходи, душа моя! – обрадовалась Ульяна. Бросив шитье, она подскочила к подруге и закружила ее в хороводе.
– Ты не злишься на меня, Рыжик?
– Попусту мы с тобой поссорились, Аксинья.
– Как же я рада! Камень с души упал.
– Давай, как в детстве. – Подруги сблизили нательные крестики и горячо зашептали молитву:
– Отче наш, Иже еси на небесех!
Они обнялись, расцеловались, подтверждая: нет меж ним вражды.
– Оксюша, у меня радость… Ты не представляешь!
– Какая?
– Я замуж скоро выхожу!
– Поздравляю, подруга. Когда успела-то?!
– Быстро сладилось у нас.
– Кто счастливый жених?
Романы Элеоноры Гильм рассказывают о самом важном, погружая в чужие судьбы так легко, что хочется читать ее снова и снова! Встречайте новинку в серии книг о простой сибирской девушке и ее непростой судьбе – Аксинья как никто доказывает, что любить и быть любимой – самое счастливое и самое трудное испытание на свете… Третий роман является продолжением истории непростой жизни Аксиньи Ветер, знахарки и травницы. Россия начала XVII века, Смута, голод, сумятица. Жизнь героини наполнена тревогами о дочери и хлебе насущном.
Аксинья Ветер, жена кузнеца, в свои двадцать четыре года пережила немало тягот, оставшись вдовой при живом муже. Она и ее близкие выживают в суровом мире, где голод и лишения забирают свои жертвы, где все смешалось – злые и добрые дела, счастье и горе. В жизнь Аксиньи вновь врывается любовь, запретная и осуждаемая всеми. К чему приведет она и сможет ли Аксинья искупить свой грех?
Я изменила мужу и была сослана в настоящую глушь — далекое английское графство, — и намеревалась тихо переждать несколько мучительных месяцев ссылки. Но, увы, мне было уготовано не только столкнуться с поборником нравственности, неким мистером Остином, нагоняющим страх на всех развратниц Великобритании, но и ввязаться в провинциальные интриги, чуть не став жертвой убийцы… И все это ради одного — обрести любовь, в которую я никогда не верила.
Кланы Монтекки и Капулетти преследуют только одну цель – власть. Мальчики рождаются в них для того, чтобы сражаться и умирать за честь своей семьи. Но если судьба позволит выжить, выгодный брак должен быть заключен. Влияние и деньги, но только не любовь. Девочки – это еще одна часть капитала рода. Если распорядиться ими с умом. Их судьба предрешена в день их рождения.Бенволио Монтекки – кузен Ромео. Он знает, что его предназначение умереть за наследника и его клан, но в душе юноши полыхает мятежное пламя непокорности.
Конец XVII века… Пиратские суда заполонили Карибский бассейн. Семья английского аристократа лорда Батлера, спасаясь от религиозных преследователей, в спешке покидает Англию. Позади враждебный Лондон, а впереди счастливая жизнь, полная радужных надежд и планов. Но судьба часто вносит свои коррективы. Сумеет ли героиня романа, потеряв своих близких, отомстить за предательство и унижения…
ХIX век. Закат Великой Османской империи… Юная Реция и благородный Сади полюбили друг друга с первого взгляда. Но на пути к счастью их ждет немало преград… В Сади влюблена принцесса Рошана, и она готова на все, чтобы добиться взаимности и погубить соперницу. Соблазненный возможностью блестящей карьеры, Сади становится фаворитом принцессы… Сумеют ли Реция и Сади сохранить свою любовь?
Роман современной французской писательницы Жанны Бурен повествует об одном из самых известных и трагических эпизодов духовной истории средневековой Европы — любви великого философа Пьера Абеляра (1079–1142) и его ученицы Элоизы. Страсть принесла обоим «великим любовникам» не только высшее наслаждение, но и бесчисленные страдания: Абеляр как принявший священнический сан не мог «смыть грех прелюбодеяния», и дядя Элоизы через своих подручных подверг его позорному оскоплению. Элоиза продолжила свой жизненный путь в монастыре, но пронесла через все испытания великую любовь к своему избраннику.