Обманщик и его маскарад - [12]

После этого вступления, он в своем ершистом тоне и с язвительными подробностями, неприятными для повторения, рассказал историю, которая в более доброжелательном варианте могла бы выглядеть следующим образом:

Некий француз из Нью-Орлеана, пожилой человек с более скудным кошельком, нежели со слабыми конечностями, однажды утром посетил театр и был так очарован героиней в образе верной жены, что был готов на все ради того, чтобы жениться на этой девушке. В итоге он женился на прекрасной девице из Теннесси, которая сначала привлекла его внимание широтой своих взглядов, а впоследствии была рекомендована ему через ее родственников из-за ее не менее обширного образования и прогрессивных нравов. Однако щедрые похвалы во многом оказались необоснованными, и вскоре разнеслись слухи, что эта дама слишком уж либеральна. Многочисленные свидетельства, которые бывшие убежденные холостяки сочли бы более чем убедительны, в должные сроки поступали к пожилому французу через его друзей, но его доверие было таким прочным, что он ни на что не обращал внимания до тех пор, пока вернувшись домой однажды ночью после долгой поездки не увидел незнакомца, выпрыгнувшего из его постели. «Ах ты, попрошайка! – вскричал он. – Теперь я кое-что заподозрил!»

Поведав свою историю, человек с деревянной ногой запрокинул голову и издал хриплые, пронзительные звуки, нестерпимые на слух, как струя перегретого пара из паровозного гудка. Удовлетворившись этим, он враскачку зашагал прочь.

– Кто этот зубоскал, – участливо произнес человек в сером, – кто этот насмешник, который даже с правдивыми словами говорит так, что делает правду не менее оскорбительной, чем ложь?[35] Кто он такой?

– Я упоминал о нем как о человеке, кичившемся своим недоверием к негру, – ответил молодой священник, когда пришел в себя. – Короче говоря, это тот самый человек, которому я приписываю причину собственного недоверия. Он утверждал, что Гинея, – это какой-то белый мошенник, выкрашенный под негра. Да, это его собственные слова.

– Невероятно! Он не мог так заблуждаться. Пожалуйста, вы не могли бы вернуть его, чтобы я спросил, правда ли он так думает?

Священник послушался, и, после нескольких кислых возражений, все-таки заставил одноногого мужчину хотя бы ненадолго вернуться. Тогда человек в сером костюме обратился к нему со следующими словами:

– Сэр, этот достопочтенный джентльмен рассказал мне, что вы сочли некоего калеку, бедного негра, хитроумным мошенником. Разумеется, мне известно, что в мире есть люди, которые, за неимением лучших доказательств своего глубокомыслия, находят странное удовольствие в демонстрации злостной подозрительности к ближним, исходя из своих представлений о человеческой природе. Надеюсь, что вы не принадлежите к их числу. Короче говоря, я прошу вас сказать, были ли ваши обвинения в адрес негра высказаны в шутку, а не всерьез. Не будете ли вы так добры объяснить?

– Нет, я не буду так добр. Я буду зол.

– Как пожелаете.

– Так вот: он именно тот, кем я его назвал.

– Белый человек, замаскировавшийся под негра?

– Совершенно верно.

Человек в сером посмотрел на молодого священника и тихо шепнул:

– Думаю, вы представляете этого вашего знакомого очень недоверчивым человеком, но мне кажется, он наделен необыкновенной доверчивостью, – он повернулся к человеку на деревяшке. – Скажите, сэр, вы в самом деле думаете, что белый человек может так ловко изображать негра? Я бы назвал это блестящим актерским талантом.

– Все люди кем-то прикидываются; это ненамного сложнее.

– Вот как? Весь мир притворяется? И я, например, тоже актерствую? Можно ли назвать актером нашего преподобного друга?

– Да. Разве вы оба не выполняете действия? Действие – это акт, поэтому все деятели являются актерами.[36]

– Вы играете словами. Я снова спрашиваю: каким образом белый человек может быть так похож на негра?

– Полагаю, вы никогда не видели темнокожих священников?

– Видел, но они склонны преувеличивать свою черноту и тем дают наглядный пример пословицы «не так уж черен дьявол, как его малюют». Однако же, если тот обманщик не был калекой, то как же ему удавалось выворачивать и подгибать свои конечности?

– А как другие лицемерные попрошайки поступают со своими конечностями? Достаточно легко увидеть, как они подсажены или подвязаны.

– Значит, это очевидное надувательство?

– Для проницательного взора, – последовал ответ, сопровождаемый жутковатой ухмылкой.

– Итак, где же Гинея? – спросил человек в сером. – Где он. Давайте снова найдем его и безоговорочно опровергнем эту клеветническую гипотезу.

– Сделайте это! – воскликнул одноглазый мужчина. – Я бы и сам не прочь найти его и соскрести пальцами краску с его щек, как лев, оставляющий на кафирском охотнике следы своих когтей. Раньше мне не позволяли прикоснуться к нему. Да, отыщите его, и тогда я оставлю от него только пух и перья.

– Вы забыли о том, что сами помогли бедному негру высадиться на берег, – обратился молодой священник к человеку в сером.

– Да, я забыл; вот незадача! Но послушайте, – обратился он к другому собеседнику. – Думаю, что я и без персональных доказательств смогу убедить вас в ошибке. Подумайте, разумно ли предполагать, что хитроумный человек, способный сыграть роль презренного попрошайки, о котором вы говорили, – разумно ли, что он приложил такие усилия и пошел на такой огромный риск ради нескольких медяков, полученных за все его труды?