Обман - [89]

А Симеони продолжал говорить:

— Все порядочные люди, к какой бы вере они ни принадлежали, были возмущены тем, что случилось с Серве. Женева в одночасье потеряла свою репутацию вольного и толерантного города. Может, Кальвин и сам такого не ожидал. Он человек суровый, но честный и осмотрительный. Кажется, что рекомендательное письмо, которое Серве вез с собой, и решило его участь, не оставив другого выбора. Это было настоящее обвинительное заключение.

Из всего сказанного Катерина не поняла ни слова. Она продолжала рыдать на груди у дочери. Джулия обернулась к другу.

— Габриэле, похоже, Серве оказался жертвой какого-то обмана. Так?

Симеони кивнул.

— Я слышал только сплетни. Говорили, что тот, кто спас Серве во Франции, погубил его в Швейцарии.

Катерина вдруг очнулась от оцепенения и властным жестом отодвинула от себя Джулию.

— Рекомендательное письмо Серве к Кальвину написал Пьетро Джелидо. Это он расставил ловушку. — Слезы еще бежали у нее по щекам, но голос обрел решимость, — Это он, чудовище. Он понял, что я люблю Мишеля, и послал ого на смерть.

— Я бы так не говорил, — заметил Симеони, — Не знаю, насколько повлияло его вмешательство. Я передал вам только сплетни и не уверен, что на самом деле все обстояло именно так.

— Зато я уверена. — По мере того как в ней нарастала ненависть, Катерина приходила в себя, снова обретая самообладание и ясность ума. Слезы высохли на щеках, а голубые глаза, в последние годы чуть затуманенные, опять засияли ледяным блеском. — Но я отомщу. Он заставил Мишеля бежать, потому что не был уверен, что инквизиция приговорит его к костру. И меня сделал соучастницей преступления.

Джулия все еще находилась в замешательстве.

— Если все это верно, то он и в самом деле зверь в человеческом облике. Но вы прекрасно знаете, мама, что я его всегда таким и считала. Хотя, я думаю, замыслить подобное преступление — слишком сложная задача.

— Мне тоже так кажется, — вмешался Симеони. — Все это слишком напоминает историю с Претом и Беллерофонтом, с Кальвином в роли Иобата.

У Катерины вырвался крик.

— О господи! Тогда все действительно начертано на звездах. Кардано знал наперед, что должно случиться! Он меня предупреждал, а я не поняла!

Она была сама не своя, словно какая-то необоримая сила завладела ею.

Взволнованная Джулия взяла мать за руку и попыталась усадить ее в кресло.

— Прошу вас, сядьте. Вам надо прийти в себя. Успокойтесь, и мы сможем все обсудить и попытаться понять, насколько обоснованна гипотеза о совершении преступления через посредника.

Катерина силой высвободилась.

— О, теперь я абсолютно уверена.

Она с шумом втянула воздух и стиснула губы.

— И одно скажу вам точно: перед смертью Пьетро Джелидо будет так страдать, как и представить себе невозможно.

Встревоженный Симеони заботливо ее остановил.

— Не говорите так и вообще не говорите так громко. Пьетро Джелидо может находиться поблизости.

Джулия покачала головой.

— Нет, Джелидо нет в городе. Иначе я никогда не пришла бы сюда и не позвала бы тебя.

— Где же он?

Джулия уже собиралась ответить, как вдруг на улице внезапно потемнело. Она подошла к окну, выглянула наружу и передернула плечами.

— Откуда-то наползает огромное дымное облако. Так я и знала: оборванцы подожгли собственный квартал. У них всегда этим кончается. По счастью, пожар отсюда далеко.

Катерина не обратила никакого внимания на слова дочери.

— Я знаю, где сейчас Пьетро: в Салоне-де-Кро.

Теперь она почувствовала, что силы полностью к ней вернулись. Гнев восстановил поток жизненной энергии, который грозил вот-вот иссякнуть.

— Там должна проходить церемония полного оправдания тех, кто участвовал в избиении вальденсов Люберона. Пьетро был одним из участников.

Симеони застыл от удивления.

— Не может быть! Ведь Пьетро Джелидо гугенот!

— Девять лет назад он гугенотом не был. На церемонию его пригласил один из нотаблей Салона, некто барон де ла Гард. Видимо, он не знает о теперешних взглядах Пьетро.

Симеони еще больше удивился.

— Ого! Барон Пулен де ла Гард — один из самых знаменитых адмиралов Франции… Я что-то слышал о том, что он был под следствием по поводу какой-то резни.

— Не знаю, что у Пьетро на уме, — сказала Катерина, пытаясь сосредоточиться.

В ее сознании боль от утраты Серве переродилась в холодную решимость убийцы.

— Думаю, он воспользуется двусмысленным положением барона для какого-нибудь своего кровавого замысла. С ним поехало много гугенотов.

Джулия отошла от окна.

— Это не в Салоне-де-Кро обитает…

— Да, там обитает Мишель де Нотрдам, — ответила Катерина.

Жизненная сила, влившаяся вместе с гневом, разожгла былую ненависть.

— Человек, из-за которого много лет назад меня нагишом проволокли по улицам Экса и публично высекли. Я сумею покарать их обоих: и его, и Пьетро Джелидо. Тот, кто унизил меня, теперь должен платить. Время пришло.

Симеони наморщил лоб.

— Мишель де Нотрдам… Я, кажется, читал один из его альманахов. Он астролог?

— По крайней мере, претендует на это звание. Он поймет, что значит бесчестить женщину. А что до Пьетро Джелидо… он вообще пожалеет, что родился на свет.

Катерине с трудом удалось подавить рыдание. В памяти ее всплыло нежное лицо Мишеля Серве в миг последнего короткого объятия в тюремной камере инквизиции.