Обман - [28]

– Как вам спалось, фрау доктор?

– Неплохо.

– А я не сомкнул глаз.

– Что представлял собой Шуман как человек?

– Для осознания этого нам потребуются годы.

– Так попробуйте же.

– Это был многоликий человек – Юлий, мастер Раро, но прежде всего Флорестан и Эвзебий.

– Флорестан?

– Титан. Неистовый и энергичный.

– А Эвзебий?

– Мягкий и меланхоличный.

– Я купила компакт-диск с записью танцев Давида. В исполнении Хризантемы.

– Ну и?

– Для меня открылся новый мир.

– Вы знаете, как называется первая часть книг Шумана о Давиде?

– Нет.

– Тогда, нежная служительница муз, наклонись ко мне, не страшась жестокого слова! Видит небо, что я ни в коей мере не Менцель, а скорее уподобляюсь Александру, повторяющему вслед за Кинтусом Куртиусом: «Я не воюю с женщинами, нет; лишь где оружье есть, иду я в наступленье!» Как лиловым стеблем хочу я помахать критическим жезлом над твоею главой. Или ты считаешь, мне неведомо время, когда хотят говорить и не могут от ощущения блаженства, когда Все хотелось бы прижать к своей груди, еще не найдя составляющих компонентов этого Всего, и когда существует музыка, которая показывает то, что нам суждено будет утратить еще раз?

– Это более чем прекрасно.

– Скромно сказано. Это целый мир.

– Вы все знаете наизусть…

– Я сто раз читал это и перечитывал. Это моя Библия.

– Одно противоречит другому…

– Очень немногое в этом мире сочетается друг с другом. Кроме разве что… мужчины и женщины. Да и то при совершенно определенных условиях, с учетом совершенно определенных признаков. Например, такого мужчины, как я, и такой женщины, как вы.

– Пожалуйста, не говорите такие вещи.

– Вы первая женщина, с которой я так долго беседовал, не испытывая скуку.

– Ничего удивительного. В конце концов, вы говорили о самом себе. Все люди относятся к этому с огромным интересом.

– Всегда с неизменным сарказмом, верно?

– Это совсем трезвое наблюдение.

– Фрау Майнц, я знаю, где мы, знаю, почему вы здесь, и тем не менее…

– Что же?

– Бессмысленно вам это говорить.

– Тогда продолжим. Лиза и Эльза – которая из них была Флорестаном и которая Евсевием?

– Видите ли, именно поэтому я столь охотно беседую с вами.

– Да, да. Вы расставляете ловушки, и я сразу в них попадаю.

– Это совсем не так.

– И все же?

– Это было практически нерасторжимо. По сути дела, две стороны одной медали. Вначале мне показалось, что Лиза – Флорестан, а Эльза – Евсевий. Но когда я узнал обеих ближе, все поменялось до полной противоположности. Какая-то невообразимая пара. Трогательно было наблюдать, как каждая из двух женщин, всю жизнь опекавших друг друга, превратилась в Мату Хари. В платках и защитных очках обе пробирались на свидание в гостиницу. С отчаянным выражением лица обнимались со мной или тайком покупали ажурное нижнее белье – причем обе. Иногда мы отправлялись куда-нибудь развеяться. Втроем. При этом все вели себя подчеркнуто официально, демонстрируя образец утонченной вежливости. Мы вместе обедали, то и дело повторяя «спасибо» и «пожалуйста», в то время как Лиза своей ногой под столом старалась дотронуться до моей, а Эльза украдкой гладила мою руку, пока Лиза удалялась в туалет, чтобы припудрить лицо. Когда же после ресторана мы фланировали по набережной, люди оборачивались, словно я выгуливал парочку королевских пуделей. Должен признаться, что со временем эти игры сделались утомительными, потому что в некотором смысле мне приходилось вкалывать в две смены. Слава Богу, что в эротическом плане обе не отличались особой требовательностью. А больше всего им нравилось, когда после этого самого мы, как дети, натягивали одеяло до подбородка, и я рассказывал всякие истории. Именно истории, а не выдумки с психоподкладкой.

– Вы когда-нибудь еще влюблялись? Я имею в виду после Хризантемы.

– Да.

– Ну и?…

– Мне не хотелось бы распространяться на эту тему.

– Но это не помешало бы.

– Видите ли, я завидую вашей роли в нашей игре. Вы спрашиваете меня обо всем, что хотите, а я, я не могу ответить отказом. Однако почти невозможно отличить вопросы, продиктованные вашим профессиональным интересом, от других, скажем так, сугубо индивидуальных. Мне же, напротив, очень хотелось бы знать больше о вас. Но мне не позволено задавать вопросы.

– Вы когда-нибудь еще влюблялись?

– Да.

– И когда это было?

– Не так давно.

– Когда же?

– Примерно неделю назад.

– Этим вам меня не взять.

– Но вы уже в моих руках.

– Вашу историю можно сдать в архив.

– Это последнее, что вы сделаете. И не только ради вашей карьеры.

– Вы невыносимы.

– Не думаю.

– Я слишком долго колебалась. Завтра на этом месте будет сидеть мой коллега.

– Вам придется передать ему магнитофонные записи. Он все внимательно выслушает. Ваши вопросы. Мои ответы. Буквально все.

– Мне нечего скрывать.

– Неужели?

– Все было в соответствующих рамках.

– Если бы я был вашим коллегой, мне уже через пять минут стало бы ясно, что же произошло.

– Но вы не мой коллега.

– Ну как сказать. Наши профессии не так уж отличаются друг от друга.

– Вы ведь…

– Я человек, которого вы обожаете ненавидеть. К сожалению…

– Вы планировали это с самого начала.

– Давайте сотрудничать.

– Сотрудничать?

– Что я в вас влюбился – это одно дело. Но сначала надо закончить экспертизу, а потом посмотрим.