Облунение - [6]

Двуногому ходить небезопасно.

Но можно и вообще не выходить.

* * *

У любви свои законы беззакония и права:

Дождь не может прекратиться,

Если и не начинался.

* * *

Два слова «я — тебя».

И этого вполне

Достаточно для тысяч послесловий…

* * *

Старик на рынке продавцу

Не говорит, а изливает

Молчаньем переполненную душу.

Насколько ж одиноко в ней ему.

* * *

Я так старался,

Что пустил слюну.

Любимая храпит. А мне не спится…

* * *

Ночью женщина приснилась,

Но лица не разглядел.

Чертовщина, не иначе.

* * *

Кусалась ночь. Царапалась ветвями

В окно мое

На острове Кюсю.

* * *

Сосед опять счастливый. Он заначку

Сумел удачно спрятать от жены.

И значит, ему есть куда деваться…

* * *

Я всяких повидала.

Но теперь,

Когда и дом, и деньги поимела,

То думаю: а стоило терпеть?

* * *

Хотела замуж. Вышла.

Но теперь

Лимон не сразу выжму. А по капле.

Чтоб скулы не сводило от его

ПолУночных постылых разговоров…

* * *

Любимая вошла. И свет погас.

Так и живу на ощупь,

Просветленный.

* * *

В тот день аборигены съели Кука.

А празднуют

святого Валентина.

* * *

Как странно,

В моем доме расплодились

Довольные ухоженные крысы.

Придется, видно, собирать манатки…

* * *

Я горд страной, в которой не живу.

А, если б жил,

То умер от стыда бы.

* * *

— Ты только позови, и я приду, —

Сказал мне друг.

Кто ж знал, что он мне не был другом.

* * *

Хлестнула молния.

Любовью пролилась.

Воробушек о крышу трется, шалый.

* * *

Без денег муж вернулся.

А зачем?

Уж лучше бы вообще не заявлялся.

* * *

Как всё мне надоело.

Это всё

Мне надоело больше, чем себе я.

* * *

— Поверил я той женщине.

Трубя.

Она дитя мне вскоре обещает.

— Беги, сынок, от тех, кто угощает.

Им явно что-то надо от тебя.

* * *

Сказала женщина: «Иди…»

И я пошел, куда послала.

Они всё знают. Как и мы.

* * *

По телевизору опять

Одни и те же. Только сбоку.

Собаки брешут за окном.

* * *

Опять подорожают сигареты.

И сразу будет видно,

Кто босяк.

* * *

Мне сёгун подарил машину и дворец.

А просто надо знать,

Где сёгуны пасутся…

* * *

На узкой дорожке

начальника встретил.

А может, и вправду сбываются сны?

* * *

Пообещали и заботу, и любовь,

И обеспеченную старость напоследок.

Не верь политикам, юнец.

* * *

Не смылась тушь губами на ресницах.

Она лежит, холщовая, во сне.

Распарена.

О, как бы это мне

Красиво проскользнуть и смыться.

* * *

Ни прошлого нет. Ни грядущего нет.

На синих деревьях инеет рассвет.

Любовь — это смерть понарошку.

* * *

В любви призналась женщина.

Кувшин

Хрустальный обратился в глину.

Я ничего хорошего не жду.

* * *

Разграблен стол,

Прекрасный со вчера.

Накинулись, собаки, и пожрали.

* * *

Утро туманное.

Утро седое.

Теплая ванна.

Время отстоя.

* * *

Он мерчендайзер, а не продавец.

Хозяин просчитал:

Самооценку

Дешевле, чем зарплату, поднимать.

* * *

Я так устал, — сказал он,

Пробежав

Пять километров беговой дорожки.

Еще немало предстоит пройти

Ему в пути: и длинном, и тяжелом…

* * *

Подставил обе щёки.

Как учили.

Теперь под поясницей ищут цель.

«Когда, с улыбкой палача…»

Когда, с улыбкой палача,

Вставал мой ангел за плечами,

Мне ничего не отвечали.

А я  всё время отвечал.

И вновь врагов своих прощал.

Мы только близких не прощаем.

Мне ничего не обещали.

А я себе наобещал.

Мой белый лист. Мой стыд и честь.

Мы никуда не опоздали.

Глупцы все умными предстали.

А мы как были —

так и есть…

Из сборника «Пятый угол»

«Жалею, что так много не сказал…»

Жалею, что так много не сказал,

Не пробовал, не видел, не измерил.

И, напролом выламывая двери,

Жалею, что дерзил — а не дерзал.

Взорвусь дождем. И хлыну между строк.

И словом захлебнувшись, как любовью,

Жалею, что так много предисловий,

В которых предсказуем эпилог.

Жалею, что, пытаясь быть купцом,

У паперти надуманных пророчеств

Толпятся миллионы одиночеств,

Спиной к спине, стоящие лицом.

Кто хочет быть несчастным, как долги

Выпрашивает жалость у другого.

Жалею, что так много от Магога,

И мало от Матфея и Луки.

Дров в жизни наломаю на потребу

Костру, где возгорается судьба.

Сожгу в себе живущего раба.

Зола — земле.

Все остальное — небу.

«Зажгу светильник…»

Зажгу светильник. Без огня.

Спрошу у пешего коня.

А у завистника подмоги.

И разговор, как будто вор,

Откроет бесполезный спор

И разольется в монологи.

А я не верил до сих пор,

Что, оставаясь без ответа,

Жизнь — это ночь перед рассветом,

Где каждый день, как приговор.

«Чем меньше я, тем больше должен…»

Чем меньше я, тем больше должен.

Мороз по коже… Не унять

Меня желающих обнять

И обобрать, насколько можно.

Я не в шелках. Зато в долгах.

Забуду вдруг. Напомнят сразу

О тараканьих тех бегах,

Где я участвовать обязан.

Какой кощунственный разбой —

Платить за все самим собой.

И уменьшаться, вырастая,

Из птичьей стаи —

В волчью стаю.

«То бьют в лицо…»

То бьют в лицо. То воду пьют с лица.

И глупый трус похож на мудреца.

А я никем казаться не умею.

И потому имею, что имею.

И нет во мне ни зверя, ни ловца.

И мне просить не надо у Творца

Ни помощи, ни денег, ни венца.

Ни ожиданий будущности вечной.

Он тоже одинок,

Но бесконечно.

И так же многолик. Но без лица.

Я, веруя, молиться не умею.

Не Он — меня,

А я Его жалею.

«Опять мне с непогодой повезло…»

Опять мне с непогодой повезло.

Прошедшее волною унесло.

Есть только то, что впереди

Маячит.

Поймаю ветер в парус.

Наудачу.

Удача — это тоже ремесло.

Особенно, когда в руках весло.

«Мне кажется…»