Облом для властного, или Я твой Зайчик - [46]

— А чего это ты тут делаешь? — и поддевает. — Я тебя не раньше августа в гости ждала.

— Может я соскучился, — улыбнулся Лось, а сам многозначительно косит в мою сторону.

— Ну, да… соскучился он, — совсем не поверила ему соседка и повернувшись ко мне спросила. — Это чего, и есть твой ухажер новый? Мне Настя все уши прожужжала. А я все думаю, что за дядя Вася такой? А оно вон как получается? То-то я смотрю машина стоит, а его самого и след простыл. К тебе побежал…

— Ага, — хохотнула я. — Котлеты есть и чай пить.

Бабка скосила на сына возмущенный взгляд и проворчала:

— Котлеты он ест — детей объедает. Можно подуть мать его не накормит, — и шлепнула костлявой ладонью по Васиному пупку. — Пошли суп тебе разогрею.

— А как же чай? — проблеял мужчина, явно не желавший уходить.

— Будет тебе чай, — пообещала ему баб Даша. — И пряники тоже будут! Ночь на дворе. Дети спят! Расселся он тут!

Женщина не церемонясь вытолкала сына.

— Пошли-пошли.

Я так и покатилась со смеху. Уж больно несчастный вид был у Луганского.

— Да завтра, — помахала я им.

— Только не смей никуда убегать, — предупредил Лось напоследок и смиренно пустив голову поплелся за брюзжащей матерью.

Закрыв за ними дверь, прислонилась спиной к двери и чуть тронула распухшие от поцелуев губы. Они тут же растянулись сначала в шальной улыбке, а затем в предвкушающей улыбке.

Спокойно ночи, господин Лось. Надеюсь сегодня тебе будут сниться о-о-очень жаркие сны с моим участием.

Царь.

Сны Василию снились. Почти каждый день.

Правда не всегда эротические.

Он вообще всю неделю спал очень плохо. Долго ворочался в постели без сна и, уставая бороться с собой, встал и шел на кухню, где его неизменно посещала одна и та же фантазия — Алена в одних коротких шортиках и у плиты.

В такие минуты он долго вертел в руках телефон, порываясь позвонить вредной Зайке, но понимал, что скорее всего она в это время спит и звонок его будет неуместным.

Неделя у Луганского выдалась трудная.

Губернаторский приезд выпил все соки, и мужчина растратил последние нервы на бесконечное: А почему не отчитались? А почему показатели упали? Почему не в срок выполнили? А куда деньги дели?

И тому подобное.

Одни вопросы, бессмысленные задания и жуткое недоверие.

Словно кто на ухо шептал.

И было у Царя гадкое чувство, что интуиция его не подводит. Он даже знает, кто накляузничал губернатору.

Олежек.

Больше не кому.

И ведь, знает предатель, что ему за это будет и все разно выслуживается, подлизывается. Надеется, что снимут Луганского и его поставят.

Только не бывать этому. Губернатор, конечно, мужик зажравшийся, но больно ленивый. Заставить главу досрочно сложить полномочия — это дикий напряг и для него самого и для его шестерок.

К тому же Царь не борзел, честно делился заработанным. По-братски, так сказать.

Так что Олежек снова в пролете.

Вот достроит школу творчества и почешет на биржу труда со справочкой.

В пятницу вечером Вася, отпустив Стасика домой, принарядился и купив орхидею в плошке поехал к Алене. Он пока не знал, как себя вести и что говорить, но мысленно пообещал себе что-нибудь придумать, лишь бы Зайка сменила гнев на милость, ибо сил терпеть больше не было.

И там Луганского ждал неприятный сюрприз.

Ни Зайки, ни детей дома не оказалось.

Расстроенный Вася вышел из подъезда. Конечно можно было позвонить Алене. Но честно он боялся нарваться на грубый отказ. По телефону это одно, а в живую это совсем другое.

У подъезда на лавочке сидели две бабки и живенько перемывали кости какому-то соседу. Заприметив Луганского при полном параде, мигом притихли и с любопытством вытянули шеи.

— Молодой человек, — любезно обратилась одна. — Вы случаем не к Алене Зайцевой приходили?

— К ней самой, — рассеянно отозвался Луганский, но быстро смекнул, что перед ним ценный источник информации.

— Так уехала она с детишками. Теперь, наверное, не скоро вернется, — сообщила вторая бабулька, с вожделением поглядывая на цветок в руках мужчины. — Может, что передать?

— Нет. Передавать не нужно, но может вы знаете, куда Аленка могла уехать?

— Отчего же не знать, — хитро стрельнула глазками любительница орхидей. — На дачу. Она там летом часто живет.

— На дачу? — Луганский на мгновение завис, прикидывая сможет ли Саныч быстро узнать, где у Зайки эта самая дача находится, затем перевел на старушек изучающий взгляд и, недолго думая, подсел на лавочку. — А может вы и знаете, адрес ее дачи?

— Отчего же не знать, — деловито ответила бабка. — Знаем. Только мы абы кому сведения не раскрывает. Секрет фирмы, знаете ли.

— Мало ли? Может, вы маньяк какой-то? — зловеще предположила ее подруга.

— Я? Маньяк? — хохотнул Вася и включая обаяние на полную катушку, улыбнулся. — Я просто влюбленный мужчина, павший в немилость.

— Ха, — хмыкнула старушка. — А ты значит мириться собрался?

Вася покивал и поежился от препарирующего взгляда второй бабульки.

— Слушай, милок, больно лицо у тебя знакомое, — заметила женщина. — Никак не могу вспомнить где тебя видала.

Вася чуть из образа не вышел. Холодок так и прошелся по спине под взглядами бабок, которые не хуже лазерных прицелов, держали на мушке несчастную жертву.