Облом для властного, или Я твой Зайчик - [28]

— Я ватрушки пеку.

— М-м-м, обожаю сладкое, — мурлычет он и, подавшись вперед, опирается своей наглой конечностью о сиденье прямо возле моего бедра.

Пытаюсь чуть отклониться. Так некуда. А мне казалось, что «БМВ» просторная машина.

— Угостишь ватрушками? — мурлычет он, и я понимаю, что попадаю под слияние его гипнотического взгляда.

Сердце начинает биться где-то в районе горла, и я судорожно стискиваю край футболки, чтобы не податься мужчине на встречу и не поцеловать его первой.

— Ты хотел поговорить? — интересуюсь, с трудом проглотив вязкую слюну.

— Скорее увидеть тебя, Заинька. Соскучился.

Видимо он ожидал услышать в ответ, что я тоже соскучилась, но я молчу, как партизанка, только тихо соплю, всем силами стараясь унять бешеный ритм пульса.

— Зай, посмотри на меня.

Послушно смотрю в глаза.

— Скажи, я тебе хоть немного нравлюсь?

Вопрос ставит меня в тупик и, тем не менее, я честно отвечаю:

— Нравишься.

— Именно поэтому ты выкинула лилии в окно? Или есть что-то, чего я не знаю?

Вот ведь черт! Как он мог увидеть?

— Аллергия, — нашлась я. — На лилии. Постеснялась сказать тебе в ресторане.

Луганский чуть прищурил глаза, внимательно рассматривая меня, чуть тронул пальцем выбившийся из косы локон, и почему-то, расплывшись в улыбке, протянул:

— Зайчишка-врунишка, — и неожиданно нежно чмокнул в кончик носа.

Лицо обдало теплом чужого дыхания. От мужчины пахло сигаретами, терпкой туалетной водой и немного спиртным. И я не знаю почему, но мне это жутко понравилось. Я, наверное, чокнулась в тот момент, если сама подалась навстречу, охваченная сладким предвкушением.

Мы замерли на мгновение, практически касаясь друг друга губами, а потом Луганский осторожно поцеловал меня, пробуя на вкус, приноравливаясь, ожидая ответной реакции.

И она последовала.

Я ответила на его невысказанный вопрос губами и руками, которыми несмело притронулась к тонкой ткани рубашки, ощущая как часто бьется его сердце, вторя моему.

— Останови меня, — хрипло шепчет он в перерывах между сумасшедшими поцелуями.

— Зачем? — недоумеваю я и чуть прикусываю его нижнюю губу, чтобы в следующее мгновение нежно зализать, вызывая у этого большого и серьезного мужчины стон.

— Я боюсь… все испортить.

Он боится? Глупый. Тебе не этого нужно бояться, а того, что ожидает тебя наверху за дверями моей маленькой квартиры.

Мысли растворяются в жаркой пульсации нашего совместного безумства.

Я перебираю пальцами короткие жесткие волосы на затылке мужчины и едва сдерживаюсь от желания скользнуть ладонями под одежду. Так хочется хоть немного потрогать его.

Какая же я голодная оказывается. До ласк и поцелуев…

Понимание, что мы среди белого дня занимаемся совершенно непотребными вещами, немного отрезвляет. Заставляет оторваться от мужчины и, прикрыв глаза, жадно ловить кондиционированный воздух, восстанавливая дыхание и тут же вздрагивать, чувствуя, как ненасытные пальцы гладят нежную полоску кожи чуть выше пояса шорт.

Луганский смотрит неотрывно мне в лицо, нежно массирует мой затылок и признается:

— Совсем с ума сошел. Не иначе как приворожила… ведьмочка моя…

Когда я в последний раз слышала подобное из уст мужчины? Теперь уже и не вспомнить.

Как тут не потерять голову, сердце и другие жизненно важные органы?

Даю себе мысленную пощечину и чуть отодвигаюсь от этой ходячей печки в дорогом костюме.

— Зая! Не слушай этого змея, который только прикидывается безобидным Лосем.

— У тебя есть планы на сегодняшний вечер? — словно ощущая, что я эмоционально отдаляюсь, Луганский решает идти напролом.

— Вечер у меня занят, — нехотя отвечаю я, отмечая, как мгновенно мрачнеет Лось. — А что ты хотел?

— Думал в гости позвать. Чего-нибущь вкусное на мангале пожарить.

Звучало заманчиво, если бы не одно но…

— Извини, я не могу к тебе поехать, — голос изменяет мне и дрожит от волнения. — Может ко мне? Чая попьем? Ненадолго конечно.

Лицо Лося моментально озаряет счастливая мальчишеская улыбка, которая мгновенно делает его лицо значительно моложе.

— С ватрушками? — с каким-то интимным подтекстом спрашивает он.

Кокетливо поправляю, упавший на лицо локон и возвращаю улыбку.

— И конфетами.

— Я просто не могу отказаться от такого заманчивого предложения, — радостно скалится Лось.

Ох, бедненький. Он, наверное, уже на придумывал себе всякого с пометкой восемнадцать плюс.

Какой жестокий облом его ожидает.

— Тогда пошли?

Луганский паркует свое «БМВ» так, чтобы оно не мешало проезжающим мимо машинам, и мы вместе идем в подъезд. Он размашисто и уверенно, явно предвкушая романтический вечер, а я мелко семеню рядом на дрожащих ногах, прекрасно зная, что ждет его в суровой реальности.

Ну, что ж Василий Михайлович. Ты хотел меня?

Добро пожаловать в мой мир!

С замирающим сердцем я вхожу в квартиру, приглашая Луганского. Он с интересом крутит головой, разглядывая крохотную прихожую, в которой слишком тесно для такого бугая как он.

Лось предусмотрительно снимает ботинки, неуместный в квартирной духоте пиджак и замирает, когда дверь большой комнаты с размаху открывается, с глухим стуком шмякается о стену, и в прихожую влетает возбужденная Настена.

— Мам!!! У нас ЧП! — вопит она, не иначе как подражая диким воплям папуасов.