Обличитель - [99]
— Хорошо, — сказал Макгэнтер, — только не дайте ему возможности сбежать. Ронсон, ползите последним; Востер, ползите первым. Вперед!
Расставив по местам двоих американцев — единственных людей, которым он, как видно, полностью доверял, — Макгэнтер прокудахтал:
— Ну и приключение! У меня их было немало за мою собачью жизнь, верно, Берни? Но ни одного настолько сногсшибательного! Что, если бы президент Соединенных Штатов видел, как я ползу по грязи в подземелье под зданием моего французского филиала? Вот так приключение!
Должно быть, Ронсон действительно все знал: Макгэнтер призывал его в свидетели, так же как и Мастерфайс. Я отметил, что Сен-Раме, Рустэв и Мастерфайс все это время молчали как рыбы. Мы ползли, уткнувшись носом в липкую грязь. Внезапно цепочка остановилась.
— В чем дело? — спросил Рустэв.
— Мне кажется, — ответил Кинг Востер, — что здесь проход еще больше сужается и может обвалиться… Я не знаю, надо ли двигаться дальше… Что делать, президент?
Последовало молчание. Мне стало жутко. Неужели все руководство фирмы «Россериз и Митчелл» так нелепо погибнет, задохнувшись в обвалившемся подземном проходе? Наконец Макгэнтер сказал:
— Кинг, думайте сами, вы один можете принять правильное решение… Аберо, нам еще далеко до этой горки?
— Нет, мсье, я думаю, метров тридцать.
В эту минуту послышался громкий жалостный голос, прерываемый рыданиями:
— Я не хочу ползти дальше, не хочу умирать, я задыхаюсь, остановитесь, умоляю вас! Остановитесь!
Это был Фурнье, начальник отдела новых машин, супруг тучной самки, которая вешалась на шею фатоватому Вассону, начальнику отдела экспорта в страны Востока.
— Кто там ревет? — рассвирепел Ронсон. — Хочешь не хочешь, нам всем придется ползти вперед, ведь пятиться назад еще трудней.
— Нет, нет, лучше убейте меня на месте, я дальше не двинусь! — закричал Фурнье.
Он полз в нескольких шагах позади меня, и я почувствовал, что нервы у него окончательно сдали. Вскоре мы оказались из-за него в отчаянном положении. Подземный ход стал таким узким, что ни один из нас никак не мог протиснуться мимо другого. Как вытащить Фурнье и тех, что ползли за ним? Я эгоистично радовался, что оказался впереди него, ибо в крайнем случае, если крикнут: «Спасайся, кто может!» — я смогу двигаться вперед, ведь Фурнье загородил дорогу только тем, кто полз позади него. Кинг Востер заявил:
— Я продвинулся сантиметров на двадцать, президент, и почти уверен, что нам следует дать задний ход.
— Да, но как? — взорвался Макгэнтер. — Как двигаться назад, если этот осел, что хнычет позади, загородил нам путь? Если вы не будете двигаться вперед, Востер, мы застрянем здесь как в мышеловке. Какой идиот там сходит с ума?
А Фурнье в самом деле был в истерике, и его вопли выводили нас из себя. Он дошел уже до высшей точки и, проклиная фирму, принялся уверять, что он и есть обличитель.
— Да! — кричал он. — Я всегда знал, что подохну в этой грязной лавчонке поганых америкашек, но и вы подохнете вместе со мной! Вы слышите? Мы все подохнем в этих дерьмовых катакомбах! И ты, Макгэнтер, старый боров, убийца, фашист, — ты тоже подохнешь здесь, заживо погребенный, и поделом тебе, подлюга, это по твоему приказу уничтожили столько негров, столько несчастных бедняков во всем мире! И вы, жалкие идиоты, ползающие на брюхе в грязи, — посмотрите, на кого вы похожи! Теперь все ваши сволочные оклады, и высшие школы, и Гарварды, и школы бизнеса пойдут псу под хвост! Так вам и надо, подонки! А ты, Вассон, больше не будешь щупать мою жену, потому что скоро околеешь, и тем лучше для нее, иначе ты наградил бы ее сифилисом! И ты, сволочуга Аберо, перестанешь лизаться с мамашей Сен-Раме, этой шлюхой, которая ухитрилась добиться для себя семейного пособия! А-а, помогите! Помогите! Мы тут все передохнем!
— Кто мне подсунул этого сотрудника? — взревел Макгэнтер. — Рустэв, Сен-Раме, кто этот жалкий трус?
— Это Фурнье, господин президент, он выпускник Центральной школы администраторов, имеет диплом Высшей коммерческой школы в Цинциннати и прошел стажировку в Гарвардской летней школе.
— Тогда почему он такой слабонервный? А что, связь между Аберо и вашей женой — это правда, Анри? Ну и дьявол этот Аберо; если мы выберемся отсюда живыми, я повышу его в должности.
— А кем вы назначите меня, господин президент? — спросил Аберо, не любивший неопределенности.
— Вы будете повышены, черт побери, — разве вам этого мало?! Кем вас назначат — увидим после! А сейчас нам надо выбираться отсюда… Да заставьте же его замолчать, будь он проклят! Кто там перед этим Фурнье?
— Это я, господин президент, Ле Рантек.
— Послушайте, Ле Рантек, какая у вас должность?
— Я доверенное лицо при генеральной дирекции, господин президент, сотрудник администрации, ведающий связями между Соединенными Штатами и Европой.
— Ага, тогда я уверен, вы никогда не работали «в строю»?
— Никогда, господин президент.
— Ну что ж, поработайте-ка разок рядовым, старина, и для начала стукните ногой по башке этого идиота и прикончите его. Я не переношу помешанных.
А Фурнье звал свою мать, вопил, что мечтает обрабатывать землю, разводить овец и жить мирно на лоне природы. В припадке безумия он повторял стереотипные рассуждения руководящих работников того времени. Все они заявляли почти на каждом званом обеде, что не хотят больше вести такую нелепую жизнь, получая высокое жалованье и мучаясь в сутолоке городского транспорта, что они мечтают о том дне, когда займутся разведением голубей, или фазанов, или форели и, разумеется, пресловутых овец. Когда я услышал, что Ле Ран-теку было приказано ударом сапога размозжить голову Фурнье, я содрогнулся. Растянувшись на животе в грязи прохода, я инстинктивно прикрыл голову руками на случай, если лежащий передо мной Иритьери в припадке безумия попытается меня убить.
Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке? Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.