Облако возмездия - [6]

— А ты?

— Я из поздних. Вообще, честно говоря, не понимаю, когда молодые люди, форменные сопляки, заявляют: хочу, там, стать писателем! Кем ты хочешь стать, Господи! Что ты рассказать можешь? Ну, правда, же? Только свои невнятные сны, которые, по большей части, никому не интересны. Нет, я уверен, что писатель должен созреть, как плод, как зимнее яблоко антоновка, тогда он и сладок, и интересен, и долго сохраняется. В смысле, долго читаться будет, а не забудется сразу, едва барахтаться перестанет. И не важно, что ты пишешь, фантастику или любовные романы, главное, чтобы багаж за спиной ощущался, жизненный опыт. Вот тогда ты писатель.

— Я и говорю — как ты!

— Как я, да. Например. Хотя я в детстве ни о каком писательстве не помышлял. Выдумщик был, фантазер, да, истории всякие сочинял, но это все так, для личного пользования в основном и устно. Или чтобы отбрехаться, когда обстановка сгущалась. А вырос я на воле, в деревне с названием, не поверишь, Хренотень.

— Да ну! Нешто есть такая?

— Я тебе говорю! Мой отец оттуда, там же я у бабушки и рос. И вырос. Потому и характер у меня, наверное, такой, с хренком, не всякому по нраву. Родители-то геологами были, часто по экспедициям разъезжали. Это в какой-то степени и предопределило мою судьбу. Куда мне еще было идти? В геологоразведочный! Три года в техникуме, — и на год в экспедицию. В горы небесные, — на Тянь-Шань. Мы там золото искали.

— Нашли?

— Нашли!

— Вот это самое главное!

— Наверное, оттуда у меня и страсть к кладоискательству.

— А дальше?

— Дальше? Дальше меня побросало из стороны в сторону, да. Но в экспедиции я больше не ходил, одного испытания хватило за глаза. Не мое это. Нет, я люблю сходить на недельку-другую в поход, но не на полгода-год. Это — нет. Я без цивилизации долго обходиться не могу.

— А что для тебя цивилизация?

— Для меня? Ну, например, крепкая мостовая под ногами и уличные фонари. Или, накрытый стол и красивые женщины вокруг. Компьютер и быстрый доступ к любой информации.

— Так-таки и любой?

— Абсолютно! Или вот, скажем, бархатный берет на голове, а не москитная сетка. Мне тут почитательница одна берет как-то преподнесла. Недавно. Черный, бархатный, с серебряной вышивкой — Нью Йорк Сити, латиницей. Оттуда, говорит, и привезла. Мягкий и теплый. Очень мне нравится, очень. Как надену, ощущаю себя настоящим мастером. Мастером, понимаешь?

Господин Клер покачал головой.

— М-м-м, да, понимаю. Что же дальше то было? В жизни? Как текла-развивалась?

— Много чего было. После экспедиции друг помог устроиться к газовикам. Работал в офисе крупной газовой компании, и это было реально круто. Меня тогда все устраивало, и работа, и заработок. Года два или три. А потом я вроде как перерос этот уровень, захотелось другого. Самостоятельности захотелось. Подсел на компьютеры, увлекся программированием. Ну и, как следствие, поступил в университет, на программиста. Это я, заметь, в приличном уже возрасте был. После окончания несколько лет работал на полицию, в сфере кибер преступлений. Боролся с глобальным хакерством. А так же и с локальным.

— Чтобы противостоять хакерам, нужно в определенной мере самому быть хакером. Я так считаю. Я не прав?

Феликс несколько странно, отстраняясь, взглянул на своего нового друга.

— Ошибочное мнение, — сказал он. — Чтобы быть хакером, надо или быть совершенно беспринципным, или, наоборот, разделять все их принципы.

— Особые хакерские принципы? У них, этсамое, есть принципы? Шутишь?

— Конечно, есть. У них и своя идеология, если хочешь, есть. Главный из принципов, вседозволенность. То есть, они считают, что не должно быть закрытой информации, и борются с этим. Может, и не с этим борются, но исходят из этого, понимаешь?

— А ты?

— Что я? У меня есть свои принципы, и они не совпадают с хакерскими. Я ненавижу, когда лезут в чужие дела, копаются в посторонних секретах, в том числе, и в первую голову, в моих. Особенно, в моих. До других мне, честно говоря, дела мало. Пусть каждый, плодящий тайны, сам следит за их сохранностью. У меня, кстати, тайн нет. Так, всякие мелкие шалости, про которые другим знать не обязательно. Да, собственно, я и сам про все рассказываю, может, не сразу, но со временем. Не напрямую, так иносказательно.

— Ага, вот почему ты писатель.

— Нет, не поэтому.

— А почему же тогда?

— С писательством у меня вообще странно получилось. Довольно поздно и само собой. Я однажды зимой катался на лыжах с горы, ну, и сломал ногу. Сложный перелом, со смещением, все такое. Оказался в кровати, надолго. Скучно, сам понимаешь. Чем заняться? Вдруг подумал: а почему бы не написать фантастику? Все равно делать нечего. А фантастика — это же плевое дело! Так я тогда думал. Не литература, если кто понимает. Развлекаловка, да. Короче, что сам любил, то и взялся сочинять. И, знаешь, как-то быстро, за месяц, пока лежал в гипсе, написал роман. И он, что называется, пошел. Сразу! Другие годами добиваются, чтобы их книгу опубликовали, а мою — сразу. Вот тогда я понял, что это и есть судьба. Занятие, которое мне нравится, и деньги, которые оно мне приносит.

— Приносит?

— Вполне достаточно. На байк хватает. Я ведь, помимо бумажных книг, в основном публикуюсь в электронном виде. Есть специальные сайты, где читатели напрямую, по подписке, могут читать книги. Не только мои, но мои в первую очередь. Ха-ха. Я сетевой писатель, или, как говорят, сетератор. По мне, пусть говорят, что угодно, лишь бы книги покупали. У меня подписчиков больше трех миллионов, куда той твоей девочке, как ее, Лаура? Лимбо?