Обитель богов - [42]
Даже в отрицании присутствует признание учености. Что бы имели в подлинниках?
Итак, волхвы не только сказители, лекари, звездочеты, но и грамотеи. Что видно, еще раз подчеркнем, и из слова чародеи – чары, черы. «Чародей, чародельник, чароделец, чаровник и т. д., то есть тот, кто делает «чары» (= штрихи), то есть может ими писать».
О волхвах нам известно и много, и мало. Нет трактатов волхвов, их мемуаров (может быть, еще и найдутся). Но косвенных или отрывочных сведений достаточно, чтобы делать выводы и определения.
Ритуалы, таинства, научные знания и просто житейская мудрость воплощались не только в письменных прозаических текстах, но и в стихотворной форме. Веды – это белые стихи и просто стихи. Поэзия – язык богов. В прямом смысле. Славили богов, обращались к богам возвышенным поэтичным слогом. Оттого кондовый язык россов приобретал образцы высокой изящной словесности, необычные формы образования слов не только сложением, но и наложением слов друг на друга, емкость, символичность и метафоричность, гибкость. Язык, может быть, и сложный, но необычайно поэтичный и образный.
Ангел, играющий на гуслях
Волхвы и сами образ поэтический, попросту – поэты, певцы и музыканты, игрецы.
О поэтах емко сказал известный этнограф В. Н. Топоров: «Поэт как носитель обожествленной памяти». Действительно, «вселенская мудрость должна именно петься».
Древние поэты хорошо осознавали силу поэтического слова:
В условиях древности, когда нет электронных СМИ, несущих массу ненужной, но вездесущей информации, роль поэтического слова не забалтывалась шоуменами и, несомненно, имела большой вес. Более того, древние считали, что весомое слово способно материализоваться. Что не лишено некоторых оснований.
Волхвы еще и музыканты профессиональные. Посредством музыки Хаос преобразовывался в Космос; мировоззрение обретало определенную гармонию…
Есть красивое выражение: музыка вселенского закона.
Волхвы-музыканты через музыку стремились не столько потешить народ честной, сколько довести до него определенные истины, за которыми стояла родовая мудрость.
А. С. Фаминцын («Гусли – русский народный инструмент». СПб, 1890 г.) приводит образцы народного поэтического творчества, отражающие отношение к гуслям:
Считалось, что пока играют на гуслях, то болящий не умрет.
В реальности лучшие из волхвов с помощью рун, а также и с помощью музыки лечили, казалось бы, неизлечимые болезни. Была в том какая-то магия или психология, равнозначная магии? Былины утверждают, что игрой на гуслях волхвы поднимали бурю на море, но могли и успокоить ее.
В ведической Руси под образом Великого Гусляра почитали бога.
В христианской Руси по наущению греческих священников, стремившихся подавить национальную самобытность россов, для придания монолитности рядам последователей христианства периодически проходили гонения на гусли и другие музыкальные инструменты.
И длилось это достаточно долго. А. Олеарий писал о том, что патриарх Иосафат повелел не только запретить игру скоморохов, но разбивать и уничтожать их инструменты.
То же в царском указе 1648 года.
Однако на гуслях со струнами из конского волоса играли повсеместно. В XIX веке многие священники, особенно в Южнороссии, дома играют на гуслях. Гусляры изображены в христианских книгах в качестве букв-заставок. Ангел-игрец и гусли-псалтырь изображены на ряде древних храмов во Владимире, на барельефах Покрова Богородицы на Нерли под Владимиром, на Дмитриевском соборе во Владимире и других местах, о чем писал А. С. Фаминцын (стр. 64–65). Похоже, что многие православные священники верили, а если не верили в чудодейственную силу музыки отгонять злого духа, то и не хотели гнобить народные традиции.
Хорошая музыка, как и поэзия, обладает целебной силой. Такую музыку играли не только на гуслях, но и на самарах, свирелях и ряде других инструментов. Можно принять как данность то, что и в ХХ веке пастухи, не утратившие ведических традиций, игрой на свирели могли отнять молоко у целого стада коров и, наоборот, собирали их одной лишь «дудочкой». Пастух и пастырь – слова одного корня и образы россо-арийской культуры. Музыка действует и на людей, и на животных. И волхвы это хорошо знали и многое реально умели.
Поэзия и музыка сочетались в песнях. Волхвы не только поэты, игрецы, но и певцы-сказители. Поэтому их звали соловьями и баянами.
Помним, что Соловей Будимирович плавал на корабле «Сокол» во главе большой воинской дружины. Ритуальный инструмент гусли мог нести на себе символику змея летучего, огненного змея – грома, молнии, а также память о своем хозяине.
Иоакимовская летопись, с которой работал В. Татищев, знает волхва Богомила (Богумила), прозванного за свое сладкоречие Соловьем. Этот волхв вместе с тысяцким Угоняем возмущал своих сограждан-новгородцев против нововведенной христианской веры. Соловей-Богомил известен как «высший же над жрецы славян».
