Обходной контроль - [9]

— Хорошо, Тайгер, я постараюсь это сделать. Что еще?

— Смотри сам. Я займусь Гамильтоном. Он как-то не укладывается в схему. Если у тебя будут осложнения со Службой безопасности или местной полицией, обращайся ко мне. Мы договорились о сотрудничестве с полицией и агентством в Вашингтоне по этому расследованию, но не больше.

Дон снова улыбнулся мне.

— А если я встречу какую-нибудь прекрасную блондинку?

— Умерь свою прыть.

— Я только подумал о Панаме… собрат, — сказал он, усмехнувшись.

Эрни Бентли неодобрительно посмотрел на нас и покачал головой.

— Для таких «асов» оперативной разведки вы ведете себя как дети.

Дон посмотрел на него, улыбаясь.

— Ты знаешь, как говорится о работе без развлечений, Эрни.

— Ну, сколько раз ты попадался на женщинах?

— Только однажды.

— Я слышал другое.

— В остальных случаях я был не на задании. — Дон опять засмеялся. — Спроси об этом Тайгера.

— Хватит, — сказал я и посмотрел на часы. — Давайте приступим к делу.

Даг Гамильтон жил на Манхэттене в современной четырехкомнатной квартире. Пять лет назад район славился большими ресторанами, завсегдатаи которых любили город и сделали его современным чудом света. Сейчас же здесь преобладали расчетливые люди, предприниматели, сами словно сделанные из стали и цемента.

В личном деле Гамильтона, которое мне прислал Дон, была указана его зарплата. От «Белт-Эйр Электронике Корпорейшн» он получал двести долларов в неделю и примерно еще 150 по другим контрактам, которые выполнял. Его агентство было небольшим, но активно работало с 1946 года. К делу были приложены положительные отзывы от пяти крупных компаний, которые пользовались его услугами. Он был обеспечен заказами и имел неплохой стабильный заработок. Единственная неувязка была в том, что самая дешевая однокомнатная квартира стоила в этом районе 350 долларов в месяц, а Даг Гамильтон занимал одну из самых дорогих квартир, стоимостью десять тысяч долларов в год.

Шесть месяцев назад он жил в сорокадолларовой квартире в Бруклине.

Для разговора со мной швейцар пригласил в коридор управляющего. Мне хватило одного взгляда на него, чтобы понять, что это за человек. Пожилой и мудрый, он видел слишком много людей, подобных мне, и соответственно судил о них. Правда, на этот раз он ошибся, приняв меня за полицейского.

— Собираются ваши люди оставить это место в покое?

— Да, скоро.

— Они фотографировали, снимали отпечатки пальцев, я давал показания дюжине полицейских. Мне нечего добавить к тому, что я сказал им. — Он махнул рукой в сторону улицы.

— Вы знаете, как это бывает. У нас такая работа, — сказал я.

Он кивнул, пожимая плечами.

— Знаю, но что еще можно осматривать? Никаких других жильцов на этом этаже нет. Квартплату он вносил за месяц вперед, никого не беспокоил, никаких вечеринок или подобных развлечении. Мне он нравился.

— Однако кто-то его не любил.

Управляющий жестом отправил швейцара, затем мягко заметил:

— Что все это значит? Я знаю только, что он умер.

— Он убит.

— Я так и предполагал. Он был частным детективом. Я видел много его исходящей корреспонденции с адресами разных агентств. Что случилось?

— Никто еще толком не знает. Просто он взялся за дело, слишком большое и сложное для него.

— Так что мне делать с квартирой? Он оплатил ее до конца года наличными.

— Решите этот вопрос с адвокатом. А как насчет того, чтобы позволить мне осмотреть квартиру?

Он указал на лифт.

— Будьте моим гостем. Она еще не заперта. Верхний этаж.

— Спасибо.

Лифт открылся, и мы шагнули из него в небольшой коридор с дверью, задрапированной толстой нейлоновой тканью, стены были расписаны под модерн, но хорошим художником. Дверь в квартиру была открыта, и запах сигар еще стоял в воздухе.

Я вошел, постоял в прихожей и осмотрелся. Никто не побеспокоился выключить свет. Квартира Гамильтона еще не была до конца оформлена декоратором, но все сделанное говорило о том, что хозяин не был стеснен в средствах.

Где-то Гамильтон получил шанс, большие деньги, а затем заплатил за это своей жизнью.

Я знал, что ничего здесь не найду. С другой стороны, я и не искал ничего определенного. Все, чего я хотел, это заглянуть в жизнь человека, которого видел только мертвым, привязанным к столу, со следами изощренных пыток на теле. Минут десять я ходил по комнатам, открывая шкафы и выдвигая ящики, рассматривая вещи и предметы, принадлежавшие человеку, начавшему новую жизнь. У него было все, необходимое человеку. Только не было уже его самого. Сведения, которые Дон раскопал о Гамильтоне, говорили о том, что он был скромен в быту, и, казалось, все подтверждало это. Две бутылки виски, одна из них начатая, два костюма, полдюжины рубашек, трусы с носками, несколько книжек и безделушек, вот и все. Было такое впечатление, что он только что переехал сюда, хотя на самом деле прожил здесь несколько месяцев.

Всюду на слое пыли были следы, оставленные полицией и свидетельствующие о методичном и тщательном обыске. Убийство совершено не здесь, так что смотреть было особенно не на что. Все, что найдено полицией и относилось к делу, зафиксировано в протоколе.

Часть работы Гамильтон делал дома, и один угол гостиной был занят столом красного дерева и небольшим бюро для бумаг. Однако в папках ничего не было, кроме использованных копирок, полученных счетов и заметок с планами работ.