Обет молчания - [7]
Кейт снова легла и закрыла лицо руками. В камере было, пожалуй, слишком жарко из-за большой батареи. А может, оттого что она недомогает и ее знобит. Нездоровая напряженная атмосфера замкнутого пространства угнетала. Она надела меховую куртку, пытаясь согреться.
Эта куртка досталась ей от двух сердобольных пожилых женщин, заправляющих магазинчиком от Общества добровольных помощников осужденным. Вся одежда была чистой и отглаженной, хотя и сильно поношенной. Ее собственный халат был настолько испорчен огнем, что его пришлось выбросить.
Трудно поверить в то, что прошло целых семь недель. Ее привезли в Холлоуэй шестого ноября, на следующий день после пожара. Переезд ее утомил, ныли обожженные руки. Но это было ничто в сравнении с пережитым потрясением. Как же люто они ее ненавидели! Интересно, кто на сей раз донес на нее? Этого она никогда не узнает.
Полицейский фургон доставил ее к зеленым воротам приемного пункта тюрьмы Холлоуэй вечером в половине восьмого. Охранница, толстая простуженная женщина с подведенными синим карандашом глазами, направила их в комнату с высокой стойкой, освещенную флюоресцентной лампой справа от входа. Со слов конвоира офицер по фамилии Эллис записала ее данные — имя, фамилию, возраст, преступление, срок отбывания наказания и место предыдущего заключения, словно Кейт не внушала доверия.
Затем она обратилась к Кейт:
— Так, Дин. Твой номер Тэ-триста семь восемьсот пять. Запомни.
Она же зачитала перечень украшений, которые позволялось иметь заключенным: колечко, пару сережек, цепочку с подвеской, три браслета и часы. У Кейт были только часы.
— Спасибо. — Кейт давно усвоила простую истину: вежливость намного облегчала ее существование, а быть вежливой ничего не стоило.
Офицер Эллис взглянула на ее забинтованные руки.
— Что с руками?
Конвоир рассказал ей о пожаре.
— Доктор ее осмотрит.
Затем ей выдали коричневый колючий махровый халат и указали на маленькую занавешенную комнатку. С картинки на стене ухмылялась вульгарная девица, задравшая юбки, демонстрируя свое нижнее белье. В ожидании дальнейших распоряжений Кейт разглядывала глупое выражение ее лица.
— Раздевайся. Обувь снимай.
Офицер задернула занавеску, Кейт стала раздеваться. Она чувствовала мурашки по всему телу, хотя в комнатке было довольно тепло. Сняв верхнюю одежду и обувь, она босыми ногами стояла на полу. Могли бы хоть тапочки дать.
Ей с трудом удалось расстегнуть молнию комбинезона. Футболка. Бюстгальтер. Перед тем как надеть халат, она принюхалась: он был каким-то несвежим.
Усталость и голод — за весь день лишь один гамбургер — обострили ее обоняние. Здесь мерзко пахло. Вонь от впитавшегося табака, пота, немытого женского тела, перебиваемая резким запахом дезинфицирующих средств. Она вышла из раздевалки и села на окрашенную скамейку около стены, пестревшую надписями и рисунками. Интересно, чем это можно было так глубоко проковырять деревянную поверхность?
На другой скамейке сидела негритянка в таком же халате. Она раскачивалась всем телом и тихо разговаривала сама с собой. Из соседней комнаты доносилась обычная болтовня полицейских.
— Заступила в половине седьмого вчера утром и до десяти вечера не присела, как белка в колесе, — сказала одна из них и зевнула.
— Сегодня был сумасшедший день. Как вам парочка, ограбившая магазин в Камдене?
— Как от них воняло… Глаза на лоб лезли.
— Не могу дождаться четверга, — вступила в разговор третья. — Выкинуть бы к чертовой матери все из головы и отоспаться с недельку.
Офицер Эллис велела Кейт пройти в большую комнату.
— Тебе повезло. Не пришлось долго ждать. Иногда бывает работы невпроворот: человек восемьдесят поступило и шестьдесят выбывающих. — Вдруг ее тон переменился, став сухим и казенным. — Снимай халат, не стой столбом. Если хочешь, можешь попрыгать. Поворачивайся.
Кейт медленно повернулась. Приказы не подлежат обсуждению. Она хорошо знала порядки: всех новичков обыскивают. Обыскивают даже тех, кого ведут на суд. В некоторых тюрьмах обыскивают после визита адвоката. Из самого Нью-Холла ее сопровождал усиленный конвой, не было даже малейшей возможности спрятать оружие. Что же они ищут? Может быть, наркотики? Поговаривали, что участившиеся случаи употребления наркоты вынудили администрацию Холлоуэй ужесточить контроль. Нет, это что-то другое. Скорее всего, этот обыск был чем-то вроде ритуала, ритуала унижения, лишним поводом указать ей, чем она является для них и для общества.
— Ну, делай, как тебе говорят. Вытяни руки.
Кейт повиновалась. Она всегда беспрекословно выполняла то, что ей приказывали, но в глубине души за все эти годы она так и не сумела смириться со своим положением. Приказ раздеться обозначал для нее не только снять одежду, но и в очередной раз испытать чувство мучительного стыда. Трудно сохранять собственное достоинство, стоя без нижнего белья перед одетыми в форму охранницами с массивными связками ключей. Эти связки ключей в воображении Кейт всегда ассоциировались с такими понятиями, как контроль, власть, превосходство. Выражать протест было занятием бессмысленным. В этом маленьком мирке, со всех сторон огражденном колючей проволокой и живущем по своим звериным законам, Кейт чувствовала себя беззащитной и одинокой.
По остывающей, укутанной вечерней пылью мостовой спешно простучали каблуки. От фонаря к фонарю, то укорачиваясь в пятнах света, то вытягиваясь в темноте, спешила сложная, многоугольная тень. Только ноги и голова выдавали в ней человека. Все же остальное, окруженное множеством раздутых пакетов, свисающих бесформенных сумок, торчащих из-под мышек свертков, было не опознаваемо. Изредка перегруженный багажом силуэт останавливался и поправлял прижатую к груди самую большую ношу: завернутую в розовое одеяло, мирно сопящую девочку лет двух.По остывающей, укутанной вечерней пылью мостовой спешно простучали каблуки.
Обычная банальная история о любви, каких много... Хотя, каждая ли истории бональна...
Марии - 18. Она студентка театрального университета, ведет дневник, играет на рояле. Ее мир статичен, в нем нет забав, веселья и ярких красок. Она, как будто плывет по течению: монотонные встречи со сверстниками, скучные пары, не менее скучные репетиции. И вот однажды она встречает в Интернете ЕГО. Он меняет всю ее жизнь, ломает стереотипы и запреты. Мария начинает воспринимать реальность более осознанно. Рядом с ним для нее возможным становится все: полеты под луной, хождение по водной глади, путешествия во времени. Кто же ОН на самом деле? Почему скрывает свой истинный облик? Сможет ли Мария найти ответы на все свои вопросы, пока ОН окончательно не разрушил ее жизнь?...
У Блэр все сложно. Родители развелись. Мама страдает все еще от этого, так как ее жизнь не налаживается, а у отца уже новая семья и маленький сын. Подарок от отца на день рождение делает ее утро не выносимым и испорченным из-за скандала родителей. В школу она ехала уже без всякого настроения, а еще и шины зимние никто не догадался поставить на новую машину. Итог — дважды за день она чуть не сбила своего соседа а по совместительству любимчика школу (не путать с плохим парнем). Рэнд действительно хороший парень, Грей наших дней, который притарабанет вам Алые паруса, назовет Ассоль, и при этом даже толком не поймет какой он классный.
Нефантастическая почти современная история о ребятах-музыкантах. Временами весёлая, временами не очень — как и любая нормальная жизнь)) .
Вернон, бесстрашный гонщик, целью которого было получение ярких эмоций, граничащих с безумием и питающих его существование. Он презирал женщин, и отрицал всякую возможность, испытывать к ним нечто большее, чем просто желание затащить в постель. Но встреча с Леодеганом Оуэном приводит его к женщине, способной разрушить не только привычный и безопасный для него образ жизни, но и его самого. «Игра началась!» – сказал он себе, в момент, когда решил влюбить в себя девушку этого заносчивого и высокомерного Лео, лишь для того, чтобы отомстить за его невинную шутку.
Стивен Кэрролл — популярный австралийский писатель, романы которого отмечены престижными литературными премиями; в прошлом рок-музыкант, драматург, театральный критик. «Венецианские сумерки — новая книга автора полюбившейся российским читателям «Комнаты влюбленных».…Жарким летним днем в одном из зеленых предместий Мельбурна тринадцатилетняя Люси Макбрайд, задремав в садовом плетеном кресле, сквозь сон услышала кто ли вздох, то ли стон — какой-то словно вымученный звук, обратившийся в печальнейшую из мелодий.
Войцех Кучок — польский писатель, сценарист, кинокритик, самый молодой лауреат главной польской литературной премии «Ника» (2004). За пронзительную откровенность, эмоциональность и чувственность произведения писателя нередко сравнивают с книгами его соотечественника, знаменитого Януша Вишневского. Герои последнего романа Кучока — доктор, писатель, актриса — поначалу живут словно во сне, живут и не живут, приучая себя обходиться без радости, без любви. Но для каждого из них настает момент пробуждения, момент долгожданного освобождения всех чувств, желаний и творческих сил — именно на этом этапе судьбы героев неожиданно пересекаются.
Что делать, если жизнь пошла наперекосяк? Тридцатипятилетняя Нина Попкинс в отчаянии: ее приемная мать умерла, а муж ушел к другой. Однако позитивная по природе Нина не настроена страдать всю жизнь. Она решает, что для счастья ей необходимо обрести новую любовь и найти своих биологических родителей. Но жизнь продолжает строить Нине козни, и поездка в приют, куда ее отдали в раннем детстве, запускает целую череду неординарных событий, заставляющих Нину и смеяться, и плакать… Увлекательная, искренняя, грустная и забавная история, в которой чувствуется глубокое понимание женских судеб и сердец.
Виртуозно упаковыванная в сотню страниц лиричная семейная сага, блестяще экранизированная. Герои классика современной американской литературы всегда ищут справедливости в непоправимо изменившемся мире и с трудом выдерживают напор страстей, которым все возрасты покорны.