Обещание страсти - [48]

— Привет. Этот неотесанный злодей, видимо, так и не догадается познакомить нас. Я — Алехандро.

— Я — Кизия. — Она протянула руку, он пожал ее.

Церемонный обмен рукопожатиями их рассмешил. Алехандро предложил гостям два стула — больше в комнате не было, — а сам уселся на стол.

Он был человек среднего роста, слабого сложения — в сравнении с Люком он выглядел карликом. Но телосложение ни при чем. Глаза. Нежные, всезнающие. Они не пронизывали и не притягивали — вы с радостью тонули в них. Алехандро излучал теплоту. Ласковый смех, улыбка, взгляд. Это был человек, немало повидавший на своем веку, но без тени цинизма. Благородный человек, умеющий понять и проявить глубокое сострадание. Чувство юмора помогало ему преодолевать жизненные невзгоды.

В течение часа они с Люком перебрасывались шутками, и все это время Кизия внимательно за ними наблюдала. Алехандро был полной противоположностью Люку, но очень любил его и знал, что тот считает его ближайшим другом. Они встретились давно, в Лос-Анджелесе.

— Давно ли вы живете в Нью-Йорке? — Это был первый вопрос, который она задала Алехандро с момента встречи. Он угощал ее чаем, не выдержав словесного поединка с Люком. Они не виделись год, и им было что рассказать друг другу.

— Я здесь уже три года, Кизия.

— Мне кажется, это более чем достаточно, — вмешался Люк. — Как долго ты, дурачок, собираешься копаться в этой мусорной куче? Когда же ты поумнеешь и подашься домой? Почему бы тебе не вернуться в Лос-Анджелес?

— Потому что здесь я занимаюсь делом. Единственная проблема в том, что дети, которых мы лечим, амбулаторные, а не стационарные больные. Эх, если бы у нас были возможности, мы бы давным-давно завершили эту жалкую операцию, — проговорил он с горящими глазами.

— Вы лечите детей-наркоманов? — поинтересовалась Кизия.

Конечно, он мог рассказать многое. Он ей нравился. Алехандро был из тех, кого хочется обнять. А ведь они только что встретились.

— Да, наркотики и преступления. Это всегда взаимосвязано. — Он моментально ожил, начав рассказывать о своей работе: диаграммы и схемы, планы на будущее… — Но главная проблема — недостаток контроля — так и остается нерешенной. Все начинается снова, едва дети возвращаются на ночные улицы, в разбитые семьи, где их матери занимаются любовью в единственной на всю квартиру кровати, где отец избивает жену, братья колются наркотиками, а сестры промышляют проституцией. Проблема в том, как вытащить их из этого болота. Изменить всю их жизнь. Мы знаем, как, но здесь это сделать непросто. — Он горестно показал на облупившиеся стены. Дом действительно был в ужасающем состоянии.

— И все-таки ты одержимый, — сказал Люк, не скрывая, что ему нравится решительность друга и то, как он действует. Алехандро избивали, грабили, пинали, смеялись над ним, игнорировали. Но сломить не удавалось никому. Он был верен своей мечте. Как и Люк.

— Ты считаешь себя умнее? Ты хочешь добиться отмены тюрем? Hombre (Приятель (исп.)), это утопия. — Он закатил глаза и пожал плечами, выражая этим свое сочувствие.

Кизия слушала их с удивлением. С ней Алехандро говорил на прекрасном английском языке, с Люком — на каком-то уличном жаргоне. Манерном, древнем, шуточном, тюремном — она не могла сказать точно.

— Хорошо, красавчик, посмотрим. Через тридцать лет ни в этом штате, ни в каком другом не будет ни одной действующей тюрьмы.

В ответе она уловила «loco» и «cabeza» («Псих» и «голова» (исп.).), после чего Люк сделал довольно выразительный жест пальцем правой руки.

— Пожалуйста, Люк, с нами женщина. — Сказано это было проформы ради, ибо Алехандро принял ее как свою. Он шутил с ней почти как с Люком.

— А вы, Кизия? Что вы делаете? — спросил он, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

— Пишу.

— И довольно хорошо, — добавил Люк. Кизия шутливо толкнула его.

— Подожди до публикации, а потом оценивай. В любом случае ты преувеличиваешь.

Все трое рассмеялись, каждый по-своему. Алехандро был доволен другом. Он сразу понял, что это не мимолетное увлечение, не знакомство на одну ночь. Впервые он видел Люка с женщиной. Женщины были у него тогда, когда он хотел их. Но эта — нечто особенное. Она отличалась от других. Они принадлежали к разным мирам. Интеллигентна, умна, у нее свой стиль. Высший класс! Интересно, где Люк сподобился подцепить ее?

— Хочешь пообедать с нами? — Люк закурил сигару и предложил одну другу. Алехандро охотно взял и, прикурив, удивился:

— Кубинская?

Люк кивнул. Кизия улыбнулась.

Алехандро присвистнул — леди хорошо снабжается. Люк на мгновение почувствовал гордость. У него есть женщина, а у нее — то, чего нет у других: кубинские сигары, например.

— Ну, так как насчет обеда, Великий Эл?

— Лукас, не могу. Мне бы очень хотелось, но… — Он показал на кучу бумаг на столе. — А в семь часов мы собираем родителей некоторых наших пациентов.

— Групповая терапия? Алехандро кивнул.

— Помощь родителям. Иногда полезна.

Неожиданно Кизия подумала, что Алехандро гасит пожар водой из наперстка… Что ж, и это заслуживает уважения.

— Обед, возможно, в другой раз. Как долго ты пробудешь здесь?

— До завтрашнего вечера. Но я вернусь. Алехандро рассмеялся, похлопал друга по спине.