Оберегая Коннора - [67]

Долгое время Люциус изучал его. Гарри ждал. От него не укрылись ни гримаса отвращения, ни мерцание шока в этих холодных серых глаза, когда Гарри назвал свою мать грязнокровкой. Конечно, Люциусу были понятны его мотивы, ведь Гарри действовал как чистокровный...но он, должно быть, не ожидал, что Гарри решится это делать.

Гарри вздохнул. Коннор бы так не поступил. Он защищал бы честь семьи и гордо произнес бы имя матери. Я бы хотел сделать так же. И возможно, так и сделал бы, если бы хотел подвергнуть свою жизнь опасности.

Но я не могу. Моя жизнь не принадлежит мне. Она отдана Коннору. Вот что позволит мне выбраться отсюда и вернуться.

Наконец, Люциус кивнул, а затем расслабился и, кажется впервые, его ледяная маска растаяла.

- Прошу вас, присаживайтесь, - сказал он, указывая на кресло перед камином. - Клянусь, что единственные чары, наложенные на этот стул, способствуют его удобству.

Гарри кивнул, пробормотал «спасибо» и прошел к камину. Кресло с высокой спинкой было узким, жестким и высоким. Когда Гарри сел, его ноги не достали до пола, но он не обратил на это внимание. Если бы он пожаловался, то достигнутое преимущество перешло бы к Люциусу.

- Поскольку сегодня Рождество, думаю, глинтвейн будет уместен, - произнес Малфой и взмахнул палочкой. Прямо перед ними появились два кубка с напитком. Малфой предложил один кубок Гарри, затем расположился в таком же кресле напротив и склонил голову.

- Вы можете произнести тост, мистер Поттер.

Гарри не колебался ни секунды. Слишком долгие паузы в танцах также воспринимались как слабость.

- За то, чтобы выжить, - произнес он и сделал глоток. Глинтвейн неприятно обжег его гортань, и Гарри не смог удержаться от мысли, что напиток мог быть отравлен - хотя со стороны Люциуса было бы глупо отравить его сейчас, когда Гарри все еще находится под защитой древнего закона гостеприимства. Гарри был также сильно уверен в разумности и осторожности своего врага, как и в его способности отравить его, поэтому он сделал три полных глотка, прежде чем опустил кубок на колени. Напиток согрел его руки лучше, чем огонь, пылающий в камине.

Люциус пригубил свой. Глаза его не отрывались от Гарри. Мгновение спустя, он откинулся на спинку кресла и сказал:

- Я видел, что Вы обучались долго и упорно. Необычно наблюдать владение беспалочковой магией в столь юном волшебнике, не считая тех сложных и важных заклинаний, что Вы изучили. Скажите мне, мистер Поттер, зачем вам это? Ведь Вы всего лишь брат Мальчика-Который-Выжил. Темный Лорд пал. У Вас есть родители и наставники, которые поддерживают Вас. Даже у моего сына, хотя я и воспитываю его жестче в некотором отношении, впереди еще достаточно много времени, чтобы познать глубины своей магии.

Гарри сохранял бесстрастное выражение лица. Если Люциус не желает обсуждать способ, которым он получил эти воспоминания, то и он не станет.

- Я не верю в почивание на лаврах, мистер Малфой, - ответил Гарри и сделал еще один глоток глинтвейна. - Я верю, что однажды Темный Лорд возродится. И все мы должны быть готовы встретиться с ним, когда это случится.

- Ах, - тихо сказал Люциус. - Значит ваш брат, Мальчик-Который-Выжил, занимается по такой же интенсивной программе?

Каждый раз, когда Малфой произносил имя Коннора, Гарри чувствовал, будто его внутренности режут тупым ножом. Но он успешно с этим справлялся. В этих танцах он был еще слабым партнером. Он должен обороняться, чтобы вернуться и защищать Коннора. И, добавил он про себя, Люциус не может доподлинно знать, что Коннора воспитывали иначе. Он увидел недостаточно воспоминаний, чтобы сделать такой вывод.

- Его образование схоже с моим, - решил ответить Гарри.

Глаза Люциуса снова вспыхнули, хотя Гарри не смог распознать эмоции, которые они выражали. Люциус сделал глоток. Гарри тоже.

- Мой сын много рассказывал о Вас, - сказал Люциус. - Когда я в первый раз прочел его письма, то был удивлен. Поттер в Слизерине? Поттер охотно дружит с Малфоем? - он улыбнулся, но на сей раз улыбались только его губы, поскольку глаза снова стали холодными. - Скажите, мистер Поттер, зачем Вы подружились с моим сыном?

Это - отец, защищающий своего ребенка, - подумал Гарри и инстинктивно почувствовал себя более комфортно. В этой роли Люциус не был идеальным хладнокровным чистокровным магом. Если Гарри потребуется вывести оппонента из равновесия и сместить баланс в свою сторону будет легче сделать это, используя это слабое место, и Гарри решил, что лучший способ сделать это - говорить чистую правду.

- Скорее это Драко подружился со мной, а не наоборот, - сказал он. - Я просто не хотел отталкивать его. И я уверен, что он написал Вам о своем Долге Жизни ко мне и о том, как он выбрал его исполнить.

- Да, конечно, - ответил Люциус, - но он о многом умолчал. Например, о том, как именно возник этот долг, или о том, каким образом Вы спасли ему жизнь.

- Долг жизни - очень личная вещь, - пробормотал Гарри, - и одна из древнейших тайн. Думаю, именно честь составляет суть наших традиций, и наделяет их мистической силой.

Люциус искренне улыбнулся и поднял бокал в кратком тосте за Гарри. Мальчик изучил свои чувства и поймал себя на том же странном удовольствии, которое он испытал с того самого момента, как очутился в мэноре. Люциус был Пожирателем Смерти, который пойдет на все, чтобы навредить Коннору или доставить его к Темному Лорду. Но с ним можно было сосуществовать рядом, внутри определенных границ, как в клетке, и только в мирное время. Такие границы допускали моменты взаимного уважения и восхищения. Гарри знал, что отношения между ним и Люциусом всегда будут напряженными, но сейчас они прекрасно понимали друг друга.