Оберег от порочной любви - [15]

Очевидно, он почувствовал, что ее раздирают противоречия, потому задал наводящий вопрос:

– Ты боишься? Кого?

– Себя, – выкрутилась Наталья, а может, вырвалась правда.

Вовремя из подъезда появились мать Глеба и Элла, а то стоило ему чуточку надавить, понесло бы Наташку на духовный стриптиз. Зачем возвращать его в неприятные моменты перед длинной дорогой? А она-то сама чего так взволновалась? Из-за ерунды, лежащей в кармане? Какая разница, как браслет попал на перекладину креста? Глупости все это, просто совесть нечиста, и как ни заталкивай ее на дно души, она имеет подлую привычку вылезать в неподходящую минуту.

Тем временем Глеб помог матери устроиться на заднем сиденье, Элла, поздоровавшись, села за руль. Он снова подошел к Наталье, провел ладонью по волосам, не решаясь сказать: извини, мне сейчас не до тебя.

– Недолго ты погостил у нас, – вздохнула Наталья.

– Неделю.

– А почему отец вас не провожает?

– Так он на работе. Их поколение без работы существования не мыслит. Слушай, я скоро вернусь, в любом случае маму привезу, тогда и поговорим не на бегу, а нормально, не торопясь, хорошо?

– Хорошо, – улыбнулась Наталья.

– Да, тебе же нужны деньги, – достал он бумажник. – Я на девять дней никак не успею...

– Нет-нет. – Наталья, отказываясь, положила ладонь на бумажник. – У Алеши я нашла достаточно, на все хватит, спасибо.

– Ну, как знаешь. Возьми визитку, в случае чего – звони. До встречи?

– Угу.

Автомобиль сделал полукруг, разворачиваясь, и заскользил со двора, а Наталья присела на скамейку у подъезда, торопиться ей некуда.

А Тори, съехав с проселочной дороги в сторону, заглушила мотор, с изумлением огляделась. Вон куда ее принесло... С одной стороны дикие деревья и кустарники, с другой тоже, короче, лесочек. Лес – это когда бескрайнее пространство, в котором легко заблудиться и не найти дороги назад. А здесь не заблудишься, куда ни пойдешь – выйдешь то к дачному поселку, то к трассе, то к деревне, то к протоке, где есть натоптанные тропинки.

Не хотела Тори сюда попасть, а попала. Кто двигал ее руками, когда она держала руль? Явно черт. Он же ее рукой открыл дверцу, подтолкнул выйти из авто, Тори снова огляделась. Никого. Тишину нарушали нестройные голоса птиц, унылые, как похоронная музыка. Все без изменений, а не была Тори здесь давно, природа стареет медленней, чем люди.

Она пошла к оврагу, словно на некий зов, погружаясь острыми каблуками в рыхлую землю. Точного места не знала, но шла в полной уверенности, что найдет. Поверху вдоль оврага заросли плотные, Тори ступала осторожно, чтоб ненароком не свернуть шею, из предосторожности держалась за стволы. Спустившись по склону и увидев протоку, Тори опустилась прямо на выжженную траву, закурила.

Гладь воды зеркальная, сюда даже ветер редко забегает, а иногда над поверхностью выпрыгивала рыбешка, затем от нее шли идеально ровные круги. Нехорошо на душе, тускло.

– Господи, зачем я здесь?

Тори отбросила сигарету, кинув последний взгляд на расплывчатую, вдававшуюся в берег кромку воды, и вдруг заметила белое пятно на дне оврага и близко к воде. Она вскочила и, не понимая, что это такое, диссонирующее с остальными красками. Оттого, желая рассмотреть ближе, спустилась вниз.

Это был букет белых гвоздик. Цветы живые, их положили недавно... Положил тот, кто прислал бандероли. Тори кинулась назад, взбиралась по склону, скользя и падая, вымазалась в грязи. Потом она бежала, проваливаясь в ямки, удивительно, как не переломала ноги.

Обессиленно рухнула на водительское сиденье, замерла. И что теперь? Только ждать. А пока – домой, там спокойно продумать варианты защиты. Да, в этих подарках кроется нечто зловещее, похожее на предупреждение, но то, что бандероли не чья-то гнусная шутка, Тори уверена.

Наступила ночь. В салоне машины, без света Игорь дремал, слушая под тихие звуки музыки, как шеф лается с женой по телефону:

– Я сказал, задерживаюсь! Что еще не ясно?

– Что за работа в десять часов ночи? – тявкала озлобленная Зинуля. – Юрка, не лги! Где околачиваешься, с кем? Пример берешь с дружка своего?

– Какого дружка?

– Как будто не знаешь, какого! Роба! Он любит «задерживаться» у любовниц, ты туда же? Со своим давлением и тахикардией? Не помрешь на бабе?

Водитель ухмыльнулся. Глупая женщина. Зря наезжает на шефа, уж Игорю доподлинно известно, что баб у Юрия Артемовича не водится.

– Дура! – И Брасов выключил телефон, чтоб не звонила.

Вообще-то, он мирный, ругаться не любит, не любит дискомфорта ни в каком виде. Брасов взял из пакета бутерброды, за которыми бегал Игорь – сам-то не мог оставить пост наблюдения, – и ел, запивая водой. А девчонка не выходила! Живет в том доме, что ли? Тогда с консьержкой у нее сговор. Но отказаться от денег – неслыханное дело, нет, на такой подвиг не способна ни одна пенсионерка, подрабатывающая дежурством в подъездах состоятельных людей. Стоп! Дом элитный, девочка одета плохо, старомодно...

– Игорь, – осенило Брасова. – Сгоняй вокруг дома, посмотри, есть ли там запасной выход.

Парень нехотя отправился. Шеф доел бутерброды, смял бумагу и выкинул в окно – наверняка здесь метут по утрам дворники, уберут. М-да, одетая бедненько девочка не может проживать в элитном доме, исключено, нереально, как банкир в трамвае.