Оберег от лунного света - [2]

– Смотри за последние годы, – Киселев цеплялся за соломинку.

Пальцы подчиненного снова пришли в движение.

– Есть пара высоких блондинок, однако возраст не подходит, да и шрама ни у одной не было. Нет, нашей жертвы здесь нет, товарищ майор.

Киселев обхватил руками голову и застонал.

– Маньяк, товарищ майор? – тихо поинтересовался Петя.

– Не знаю, – ответил Павел. – Тут странно другое.

– То, что ее никто не ищет? – догадался подчиненный.

– Вот именно. Если Заболотный не ошибся – а он, ты сам знаешь, никогда не ошибается, – то у нашей погибшей ребенок уже школьник. Даже если она одна его воспитывает, то соседи уже спохватились бы, – недоумевал Киселев.

Петя пожал плечами.

– Знаете, а если предположить, что в свое время она от него отказалась? – вставил он. – Вон сколько сейчас подобных случаев показывают по телевизору. Была молодая девчонка, залетела и, чтобы не навлечь на себя родительский гнев, отказалась от ребенка в роддоме.

– Это молодые девчонки, – не согласился Киселев, – а наша рожала уже ближе к тридцати годам, если не в тридцать. Я еще раз повторяю: она не была ни алкоголичкой, ни наркоманкой. Значит, осознавала все последствия, связанные с рождением ребенка. Молодые не думают о беременности, когда ложатся в постель. А наша, уверен, об этом подумала очень хорошо.

– А если она одиночка, сирота, много работает, а ребенок в интернате и забирает она его только на выходные? – Петя пытался найти всему хоть какое-то объяснение.

– Ты только что сам сказал: работает, – поймал его на слове майор. – Сейчас не выходные, а значит, она не вышла на работу. Там не забили тревогу. К тому же у нее должны быть близкие подруги, которым она наверняка часто звонит. Да и ребенку, если, как ты выразился, он в интернате, пока мать трудится. Сейчас не проблема даже самым неимущим купить дешевый подержанный мобильник.

– Верно, – Прохоров развел руками. – Тогда и не знаю, что сказать.

– Лучше молчи, – в раздражении заметил Киселев.

Бомж Антон Цепов давно облюбовал себе этот подвальчик. Ночью здесь было сравнительно тепло, несмотря на разбитое окно. Радовала и близость помойки. Сначала Антон, если можно так выразиться, холостяковал в одиночестве. Потом к нему прибилась Светлана, баба, как и он, средних лет, опустившаяся до крайности, с землистым лицом и хриплым голосом, и Игорь, бывший химик, как он утверждал, даже работавший когда-то очень давно на секретном заводе. Вместе они более-менее благоустроили помещение и дружно зажили в нем, умудряясь сохранять хорошие отношения с жильцами. Особо сердобольные из них даже подкидывали им старую одежду и кое-что из еды.

– Только уговор, – сразу поставили условие жильцы, – костров здесь не жечь. Увидим – выгоним в два счета.

Бомжи клятвенно обещали, и ни один из них не помышлял об этом до январских морозов. Однажды в морозную январскую ночь троица чуть не околела от холода, хотя друзья спали, крепко прижавшись друг к другу и укрывшись всеми одеялами, которыми снабдила их помойка и жильцы.

– Завтра разожжем костер, – решила Светлана.

Мужчины накинулись на нее:

– Ты что, хочешь спалить дом?

Она презрительно сплюнула:

– Ну и околевайте себе на здоровье. А я пошла за припасами. Дровишек поищу или веточек.

– Тогда мы тебя не пустим, – заявили мужчины. – Останешься совсем без крова.

Светлана ничего не ответила. Однако от своей идеи не отказалась. В старую клетчатую сумку она складывала не только бутылки и остатки съестного, которые находила в мусорных контейнерах, но и обломанные ветки. Придя в подвал раньше мужчин, неизвестно где шлявшихся, женщина свалила свой скарб в угол.

– Сейчас немного подвальчик протоплю, никто и не заметит, а эти придут и еще спасибо скажут, – она осеклась, увидев черный полиэтиленовый пакет, – а это что такое? Или мои мужики уже сюда заходили? Что же они отыскали?

Рука потянулась к свертку и открыла его. Крик, раздавшийся из подвала, услышали игравшие во дворе дети. В пакете лежала отрезанная человеческая рука.

Майор Иван Поливянный с видимой скукой просматривал документы, когда зазвонил городской телефон. Он снял трубку и лениво процедил:

– Поливянный слушает.

– Привет, Ваня, это участковый Федотенков говорит, – раздался знакомый, чуть визгливый голос, и перед мысленным взором Поливянного возникла нескладная тощая фигура с редкими рыжими волосами и в никогда не чищенной форме. – Короче, ЧП тут у нас. Бомжи в подвале обнаружили человеческую руку.

– Человеческую, – хмыкнул Иван. – А у кого руки еще имеются? У баранов, что ли? Слушай, а ты ничего не путаешь? До меня доходят слухи, что ты и с бомжами не брезгуешь выпить, если они тебе сами наливают, и потому у тебя в подвале проживают целые семьи.

– Да трезвый я, – проговорил участковый как-то неуверенно. – Не верите – сами приезжайте и смотрите. Рука отрезанная, была в полиэтиленовом пакете. – Он немного помолчал и вернул Поливянного к действительности вполне резонным вопросом: – Вы про ту женщину помните? Ну, которую в люке канализационном обнаружили. Рука не ее, у нее только кистей не было. Но если маньяк орудует…

Иван побледнел.

– Скоро буду. Никуда не уходи, – буркнул он и положил трубку, потом достал мобильный и принялся искать телефон Павла Киселева или еще какого-нибудь своего коллеги из отдела, на территории которого была обнаружена расчлененная женщина.