Объект «Кузьминки» - [5]

– Да ладно тебе. Ирка, между прочим, познакомиться с тобой пожелала. Все выспрашивала, почему ты с такой интеллигентной мордой в охране работаешь… Другого чего-нибудь не найдешь?…

Я секунду поразмыслил и нехотя отреагировал:

– Ей-то что?! И вообще, я ей по возрасту не подхожу, вроде бы.

– По возрасту… Ну и что?! Ирка девушка свободная – ровесников себе не ищет. Она разных мужиков, по слухам, любит: и молодых, и старых, даже с поваром своим, у которого работает – фачится. А ему уж под полтинник. Так что…

– Можно подумать, ты у них свечку держал?

– Эх, не сподобил меня Господь этакой благодати…

– Ладно. Ближе к вечеру – разберемся. Где беляши-то? Небось, сожрал все, пока под Иркину клинья подбивал?

Роскошный обиженно засопел и достал из-за пазухи промасленный кулек с беляшами:

– Специально для тебя готовила. По особому секретному рецепту.

– Знаю я этот рецепт! Просто другим сегодня котяток чуть меньше достанется… Вот и весь секрет.

Кстати, о котятках. Как раз в прошлое дежурство, ночью, я стал свидетелем одного напрямую связанного с этими миловидными зверьками экстраординарного события.

Небольшая преамбула: я всегда считал, наблюдая за городской и сельской фауной, что кошки, несмотря на общепринятое утверждение, не очень-то боятся собак. Каждому из нас, должно быть, памятна такая сцена: ощетинившаяся и шипящая соседская мурка, зажатая в угол лающим на нее приблудным тузиком, яростно и смело отбивается от него, норовя попасть своей растопыренной лапой прямо ему в нос. Тузик рвет и мечет, прыгает на месте, пытается зайти сбоку, но… в конце концов, устав от бесполезной борьбы, отступает назад, перестает лаять и позорно убирается восвояси. Тогда как мурка, гордо подняв голову и слегка потягиваясь, перебирается на ближайшее дерево (ну, так – на всякий случай, мало ли чего…).

Короче говоря, я никогда не видел собаку, отважившуюся реально укусить преследуемую кошку.

Той достопамятной ночью за торговыми рядами на вытоптанной бесхозной лужайке, где порой тусовались небольшими группами окрестные бомжи, среди разбросанного мусора, еле различимыми в полночной темноте тенями, медленно передвигались, перебегая от палатки к палатке, прикормленные здешними продавцами и охраной (т. е. мной и Роскошным) злые бездомные псы.

Я стоял у самого края торгового ряда и пытался при тусклом свете уличного фонаря вставить новый кремень в мою сломавшуюся зажигалку (не слишком разумное занятие посреди ночи, но на что только не пойдешь, чтобы убить хоть малую толику рабочего времени).

Вдруг одна из бездомных собак, оторвавшись от стаи, стремительно кинулась к мачте дорожного освещения. За ней последовали остальные.

Там, перебежав дорогу и завидев издалека устремившуюся к ней собачью стаю, в растерянности замерла молодая, по всей видимости, еще не очень опытная, черная кошка. Собаки взяли ее в кольцо и стали бесшумно, лишь изредка повизгивая, ходить по обочине кругами.

Кошка, как ей и полагалось в подобном случае, зашипела и выгнула спину, но сбежать, выскользнуть из этого круга, либо забиться в угол она не могла – поблизости не было ни придорожного кустарника, ни возвышающихся вдоль шоссе спасительных уличных деревьев. Она метнулась в сторону и попробовала взобраться на мачту дорожного освещения, но мачта была слишком гладкой, стальной; и тут, воспользовавшись ее беззащитной позой, на нее накинулась вся стая. Одновременно. Молниеносно расправившись с ней, собаки резко отпрянули и отбежали в тень к палаткам.

Я подошел и молча уставился на шкурку изуродованного пушистого зверька. Кровь, еще живое бьющееся сердце, испуганные широко раскрытые глаза…

Они убили ее, не потому что хотели есть. Эта стая прилично питалась. Собак буквально закармливали объедками из местных ресторанов и кафе. Они просто физически не могли рассматривать этого полукилограммового котенка как достойную добычу. Они убили ее по наитию, исходя из злобного, немотивированного представления об их личном зверином превосходстве.

Кошку было жалко.

Но я почему-то вспомнил слышанную мной многажды с высоких писательских трибун и научных кафедр весьма расхожую формулировку, дескать, из всех живущих на земле существ один только человек склонен убивать из чувства мести или, скажем, из спортивного интереса. Другим населяющим эту планету животным такое поведение, якобы, совершенно не свойственно и даже абсолютно чуждо: “что может быть хуже для окружающей среды, чем вооруженный огнестрельным оружием нomo sapiens, вышедший на бессмысленное и кровавое сафари…” и т. д., и т. п.

Немаловажный факт убийства соперников на так называемых брачных турнирах у многих видов животных обычно при произнесении подобных речей не учитывается как слишком мелкий и незначительный.

Так вот, после событий прошлой ночи могу совершенно ответственно заявить: мы не одни! Мы не одни такие на этом жопном катышке, вращающемся много миллионов лет в темных глубинах вселенной среди неимоверного числа галактик и черных дыр, в смертельной пустоте ледяных, непригодных для жизни космических пространств.

Не мы одни убиваем только ради того, чтобы просто убивать.