Обеднённый уран - [59]

Он вышел на балкон, устало присел на табуретку, с удовольствием ощущая, как дети гложут его изнутри, и, откинувшись на шкафчик, закурил последнюю в своей жизни сигарету.

Ничего, одна им не повредит.

Жизнь не так коротка

1

Не очень-то радовались они тому, что их сегодня опять поставили работать вместе.

Лена, Максим и Коля были отправлены на остановку общественного транспорта — колоть лёд и посыпать дорожки песком.

Люди на социальных работах меняются часто, но эти трое знали друг друга. Именно потому и не ждали ничего хорошего от предстоящих восьми часов. А куда денешься. Снаряжая троицу утром, бригадир Иван Иваныч решил, что за старшего сегодня будет Лена — всё-таки высшее образование у человека, тридцать лет, с двумя взрослыми мужиками авось да управится. В прошлый раз старшим поставили Максима, не знали ничего о нём толком, и потом еле отвязались от неприятностей.

Лене эта ответственность и даром не нужна была. Ей гораздо удобнее было бы подчиняться, чем командовать, но Иван Иваныч решил, как всегда, правильно. Мужик что? он может хоть до старости витать в облаках, жить в каком-то своем выдуманном мире. И ничего ему не надо, есть работа или нет — наплевать, в крайнем случае, обойдётся тарелкой супа, куском хлеба да стаканом чаю, не помрёт. А женщина совсем другой человек. Она детей рожает, ответственность у неё в крови. И уж тем более, если ребёнок родился больным. Мужик такое редко когда вытерпит, обязательно сбежит. Вот как от неё сбежал.

Тем более, чувствовала она себя неважно, какая-то дурнота поднималась сегодня изнутри, изжога не изжога, тошнота. неприятное ощущение. Которую уж неделю по утрам бывало с ней такое, хоть не вставай. Лучше бы сегодня вообще никуда не ходить. Да деньги нужны.

Максим был помладше Лены. Отсидевший полтора года за какую-то мелкую кражу (по-глупому влетел), он всё пытался строить из себя блатного авторитета. Ни семьи, ни друзей, ни перспектив. За плечами у него было только ПТУ, и он вспоминал время своей учёбы там, как лучшее в жизни — не хуже, чем у любого институтского студента. Постоянно рассказывал, как ездил на практику в город Приозёрск. Каждый второй разговор начинал он так: «А вот когда я был на практике в Приозёрске…» Из его рассказов получалось, что город этот едва ли не главный на свете. В Приозёрске самые красивые девушки, самые крутые мужики, и Максим был принят там как свой. Там и до острова Валаама рукой подать, причал имеется. Сколько всякого было там, ого-го!..

В общем, достал он всех. Работал плохо, неохотно. Считал: дураки пускай вкалывают.

А Коля был тихий здоровый мужчина лет под пятьдесят. Лишних разговоров он терпеть не мог, любил простую человеческую работу и с ломом и лопатой чувствовал себя прекрасно. Его сократили с механического завода, новое место по специальности он себе что-то не нашёл, староват уже для нынешних времён. И вот пришел на социальные работы. Он ни капли не расстраивался из-за этого, наоборот, здесь ему даже нравилось больше — на воздухе, с людьми. Не пыль заводскую глотать да в машинном масле пачкаться. Единственное, что его всерьез раздражало — это постоянная глупая болтовня Максима да пьянство его постоянное. А Лена в качестве начальника его вполне устраивала, спокойная очкастая бабёнка. Он даже иногда улавливал слабые сигналы интереса с её стороны к себе как к мужчине. Ну что ж, почему бы и нет, люди взрослые, там посмотрим, что получится.

Коля овдовел несколько лет назад, и не то чтобы горевал об этом. Он воспринял уход жены как своё освобождение из странного, искусственного рабства, куда его никто и не тянул, но он зачем-то сам влез и всегда тащил эту лямку безропотно и мощно. Теперь силы высвободились, и он, даже находясь почти в самом низу социальной пирамиды, смотрел на всех немного свысока, хотя и затаённо. Он не чувствовал по этому поводу никаких комплексов. Наоборот, жизнь делалась с каждым днём всё интереснее и интереснее. Сегодня, хоть день был и очень морозный, он с удовольствием держал тяжёлый лом с длинным и острым, как у вороны, клювом, и, решительно вонзая его, откалывал лёд кусок за куском. Подо льдом была тротуарная плитка, лёд отскакивал легко, с каким-то глухим сочным звуком. Коля прислушивался к этому звуку и внутренне улыбался.

Мимо бежали прохожие, кто-то лез в автобусы и троллейбусы, кто-то переходил дорогу, и никому не было дела до этой троицы в оранжевых жилетах. А между тем, здесь назревал скандал.

Максим нынче был совсем не настроен делать хоть что-то. Ещё утром он договорился с кавказской женщиной, которая сидела в остановочном ларьке, что они счистят наледь возле дверей и окошка, куда подходят клиенты. За это им полагалось три бутылки пива. Но Максим всего несколько раз лениво ударил своим ломом, отколов два крошечных кусочка льда, и опустил руки.

— Не-ет, не могу. Надоело. Дураки пускай работают.

Он сходил в ларёк, взял там вперёд обещанную бутылку крепкого пива и стал неспешно пить, наблюдая за тем, как Коля бьёт ломом, а Лена старательно машет метлой.

— Давай заканчивай, — сказала ему Лена. — Надо дело делать, а не пиво пить.