Обеднённый уран - [57]

Пётр медленно отступил от двери, машинально нащупывая за поясом толстые кожаные перчатки. Но их не было. В голове его гвоздем сидела одна простая мысль: нужно делать всё по порядку. Порядок был смыслом его жизни. Он всегда стремился упорядочивать хаос.

Как это у нас там?.. Инфузории — вороны — кошки — собаки. так? Львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, так. И, наконец, человек, который звучит гордо. Звучит? Ещё как звучит!

С кривой улыбкой он толкнул дверь, и та открылась медленно и величаво, словно врата в новый счастливый мир, где было много света и покоя.

Своя смерть

Всё было очень хорошо. В пятницу вечером они пошли в ресторан и славно посидели там часа три. Он пил водку, она — белое вино. Съели по порции хорошего мяса, какие-то салаты. Рита была в ударе, всё тянула его танцевать. Ему тоже этого хотелось, если честно, хоть и немного сопротивлялся для виду. Танцор он не особенно умелый, но почему-то сегодня всё получалось легко, словно само собой.

Так что вечер прошёл отлично.

Сидя за столиком, он держал её руку в своей, нежно смотрел в глаза и говорил: «Моя дорогая…» Большего сейчас и не требовалось. Он смотрел, как она, смешно двигая челюстями, доедает мясо, и откровенно любовался.

Её глаза сияли особенным, вечерним блеском. Бронислав понимал: она хочет сказать ему что-то важное, и даже догадывался, что именно. Но они не торопились.

Вообще день с утра был удачный — работы не так много, хорошие новости с фондовых рынков (сегодня они вдвоём стали гораздо богаче, чем вчера), и вдобавок начальство наконец сподобилось выдать премию.

— Чудный вечер, правда? — сказал он ей, когда они, уставшие, присели отдохнуть после очередного танца.

Она посмотрела на него тем тайным, не для всех, взглядом с поволокой, от которого он всегда очень легко заводился.

— У нас будут дети, милый.

— Ты серьёзно? — прошептал он.

Так долго этого ждали. И вот… У него сердце ударило два раза особенно сильно и замерло.

— Конечно же, серьёзно. Разве я могу шутить такими вещами?

— Но почему. ты думаешь. двойня? У тебя в роду бывали такие случаи?

Покровительственно похлопав его по руке, она сказала:

— Что двойня? Может, и больше.

— С ума сойти!

Положительно, день сегодня был необыкновенный. Он поцеловал ей руку. Сердце забилось сильно и ровно.

— Я люблю тебя.

— И я тебя.

Заиграла медленная музыка. Это была их песня, их и ничья больше. Не сговариваясь, они встали и вышли на середину зала. Рита обняла его руками за шею, прижавшись всем телом, и положила голову ему на грудь. Он погрузил лицо в её блестящие чёрные волосы. Господи, как же хорошо бывает иногда на свете… Так хорошо, как сейчас, им было только в горах.

— А помнишь горы? — спросила она тихо. Читала его мысли; ничего удивительного — по-настоящему влюблённые иногда становятся словно бы одним человеком, одним организмом…

— Конечно.

Недавно они ездили на Кавказ, отдыхали почти целый месяц. Купались в море, лазили по горам, ели фрукты, пили местное вино. Прекрасный получился отпуск. Она привезла кучу украшений и сувениров, а он купил настоящую шашку и повесил её на ковре над постелью. Получилось очень стильно. Но самое лучшее, что они привезли из этой поездки, был загар Риты. На её теле осталось очень немного белых полосочек на самых охраняемых местах, и это его возбуждало до бешенства. Каждую ночь они занимались любовью по несколько раз. Вот и результат.

А до этого почти год ничего не получалось, и они даже ходили ко врачу. Врач заверил, что всё у них в порядке, просто надо лучше стараться. И теперь, похоже, действительно всё в порядке, слава богу.

Они вышли покурить на улицу. Собирался дождь, и все запахи в воздухе стали особенно резкими. Он обратил внимание, что в этом месте очень сильно пахнет жуками-навозниками. Запах исходил непонятно откуда. Наверное, здесь под землёй огромная колония жуков. Этот запах пропитал всё его детство, потом исчез на много лет, и вот теперь появился опять.

Рита выбросила окурок в урну и сказала, улыбаясь:

— Это была моя последняя сигарета. Больше я курить не буду. Никогда. Детям это вредно…

— Да ты у меня просто мать-героиня! — Сам-то он не хотел бросать и чувствовал теперь небольшую вину перед ней и перед своими детьми, которых ещё на свете не было.

Рита не приняла его шутливого тона. Она снова обняла его, прижалась всем телом и быстро-быстро заговорила куда-то ему в грудь:

— Да, я всё готова сделать для наших детей. Я готова на части разорваться, раствориться в наших детях. Я для них в лепешку расшибусь. Я за них умру. А ты — ты готов за них умереть?

И, хотя он ещё не знал этого наверняка, но твердо ответил:

— Да, готов.

Иначе было нельзя.

— Спасибо, милый. Теперь я спокойна.

Они вернулись в ресторан, расплатились по счёту и пошли домой. Обоим хотелось поскорее в постель.

Держа его под руку и звонко цокая каблучками по асфальту, она говорила:

— Знаешь, я так боялась не дожить до этого счастливого дня, умереть не своей смертью… Ну, например, попасть в автокатастрофу. Или выскочит из подворотни бандит с ножом, раз — и всё…

— Чего ты вдруг придумала? — спросил он, беспокойно вглядываясь в темнеющие дворы. Была уже почти ночь, такие разговоры — не ко времени.