Обед за один доллар - [8]

Мужчина бросил сигарету на тротуар, загасил ее ботинком, поднял окурок и швырнул на проезжую часть. Потом он вошел в ресторан, улыбаясь, как нашкодивший школьник. Женщины, сидевшие в зале, замерли. Лишь вилки, мелькавшие в их руках, были единственным признаком жизни.

Купаринен принес огромный кусок пирога с сыром.

— Дай и мне попробовать, — попросил я. — В жизни не ел ничего подобного.

— Ты что же, собираешься откусить от моего?

— Я даже не прикоснусь к нему. Отломи немного своей ложкой и положи в ту кофейную чашку, но только, пожалуйста, не облизывай сначала ложку!

— Милый мой, это же Америка! — сказал Купаринен, засовывая ложку в рот и старательно ее облизывая.

— Спасибо. Я расхотел пирога.

— Пойди и принеси себе другой кусок.

Купаринен вдруг заторопился, запихнул в рот разом все оставшееся, вытер губы салфеткой, швырнул ее на стол и пошел прочь. Я догнал его и побежал рядом.

— Куда это мы так спешим?

— Здесь недалеко есть хороший бар.

— Чем же он знаменит?

— Третью рюмку там дают бесплатно.

— Как это так?

— Учти, я отвечаю тебе лишь по долгу службы. К твоему сведению, мужчина, переступивший порог бара, умеет считать только до двух. Он выпивает две свои рюмки и отправляется домой, но если дадут третью, за ней пойдет четвертая, пятая и так до бесконечности. Значит, третья рюмка — роковая, понял?

— Ты хочешь пойти туда?

— Нет.

…Протяжно завыла «скорая». Вой все приближался и приближался, но самой машины еще не было видно. Вот показался белый, как могильная кость, пикап с красными крестами. Он остановился у ресторана. Мгновенно, как крылья, распахнулись дверцы кабины. Из нее выскочили двое мужчин в белых халатах, один из них стал вытаскивать носилки, а второй, не дожидаясь его, побежал в ресторан.

— Это должно было случиться, — заметил я.

— Ты не можешь судить об Америке на основании одного этого случая.

— Я и не говорю ничего такого.

— Кстати, твой рассказ о родственнице был из рук вон плох.

— Зато твой был просто неподражаем.

— Это о войне? Согласен.

…Санитары осторожно вынесли из ресторана на носилках черноволосую женщину в белой кружевной наколке. За ними вышел официант с сумочкой. Он пытался пристроить ее рядом с владелицей, но ему никак не удавалось. Пришлось отдать ее водителю. Носилки быстро вкатили в кузов и захлопнули заднюю дверь. Санитары вскочили в кабину, и машина уехала.

Из ресторана, держась друг за друга, вышли две женщины. С ними вроде все было в порядке. Потом стали выходить и другие. Ресторан вдруг опустел…

В поезде

Пригородный поезд шел через лес. Земля между рельсами заросла высокой травой, а по обочинам дороги красовался вереск.

— Ах, как забавно! Как будто все сразу увеличилось в размерах, произнесла дама и вдруг испуганно вскрикнула: веточка березы стукнула в окно и затем прошуршала по вагону. Неожиданно возникло круглое, как чаша, озеро. Берег его подступал так близко, что теперь из окна виднелась только синяя водная гладь.

Господин в светло-коричневом костюме, белой рубашке и коричневом галстуке читал книгу. Вагон сильно швыряло из стороны в сторону, и строчки прыгали то вверх, то вниз, а то вовсе исчезали из поля зрения.

— Черт побери! Ничего из этого не получится. — Он достал из-под сиденья портфель и запихнул в него книгу, а потом от нечего делать уставился на входную дверь. Вагоны скучно скрипели, как кости старого ревматика.

Кроме господина и дамы, пассажиров больше не было. По левую сторону двери находилась большая черная печь: закопченная жестяная труба, уходившая в круглое отверстие на крыше, служила дымоходом.

Деревья за окном вскоре исчезли, и замелькали изгороди, стога сена, выступы скал. На поле, маленьком издалека, стоял крохотный мальчик и швырял камни в поезд.

— Где это видано, восемьдесят километров за три часа, — недовольно произнес мужчина. — Надо было все же купить автомобиль.

— Ну что ты, поездом так интересно, много разных станций, смена впечатлений.

— И на все это надо убить целых три часа… Да еще плюс расстройство желудка.

— Не беспокойся, здесь, наверное, есть туалет, — заверила дама.

— Можешь быть уверена, что нет. Если очень попросить, они, возможно, сделают милость и остановятся.

Поезд в который раз замедлил ход на маленькой станции.

Неожиданно в вагоне появился новый пассажир — крестьянин лет пятидесяти. Он слегка замешкался в проходе, разглядывая даму и господина, а потом прошел и уселся прямо напротив женщины.

Некоторое время он внимательно изучал своих спутников и наконец, вытирая ладонью пот со щеки, произнес:

— Да, жара…

— Станет жарко, если надеть на себя в июле шерстяной свитер, покосился господин.

— Шерстяная одежда годится для любой погоды, — живо возразила дама, она одинаково хорошо предохраняет от холода и от жары.

Крестьянин тут же уставился на нее, раскрыв рот от изумления. Женщина была в белой блузке с глубоким вырезом, в узкой черной юбке до колен и в нейлоновых чулках, сквозь которые просвечивала веснушчатая розовая кожа. Она выглядела гораздо моложе мужчины, которому на вид было лет сорок.

— Как там много коров, а пастбища совсем-совсем голые, — вслух сказала женщина.

— Да, совсем голые, — повторил сосед, плотоядно глядя на ее коленки. Лето такое жаркое и сухое. Вот они, бедняги мои, и остались без корма.