Об особенностях пейзажа - [2]

Иногда, в виде исключения, это даже можно читать. Гораздо чаще — вязнешь в очередном толстом томе, живописующем смертельную схватку героя с туповатым драконом. А нередко дело доходит до полного идиотизма, когда, например, какой-нибудь традиционно-ущербный Будугай-елдырь берет в руки свою жванчу и начинает махать ею за народное счастье. Что такое «жванча», я предоставлю догадываться читателю.

Гонится такое уже не километрами, а килобайтами. 30 килобайт в день (примерно 18 машинописных страниц) считаются нормой. Появился даже специальный термин — «писатели-килобайтники». «Смерть автора» (отсутствие творческой индивидуальности) стала свершившимся фактом. Правда, самих «фэнтезийщиков» это нисколько не беспокоит. Возникает ощущение, что «чувства авторства» у них просто нет. Временами кажется, что существует фактически лишь один, зато необычайно плодовитый фантаст — Ник. Перумов. И когда он пишет на своем обычном уровне, он именно так и подписывается; когда его постигает творческая неудача — он использует псевдонимы «Логинов» или «Легостаев», ну а если вдруг пробегает по тексту искра художественности — на обложке появляется изысканное женское имя — «Мария Семенова», — разумеется, это всего лишь метафора. Важно не качество написанного, а количество напечатанного. Тот, кто делает две книги в год, лучше того, кто делает лишь одну. Тот, кто напечатал за год три книги, свысока посматривает на тех, кто выпустил только две. Пишут уже не отдельными произведениями — пишут целыми сериалами. Стало реальностью то, что раньше воспринималось просто как анекдот. Например, сообщение, читанное мной лет пять назад: «Герберт Дженкинс заключил с издательством «Пэртч» договор на создание нового цикла романов о Дикой планете. Первые шесть романов этого цикла уже переданы издательству». Тогда казалось, что это «их» нравы. Теперь выяснилось, что — наши.

Честно говоря, «фэнтезийщики» вызывают даже некоторую симпатию. По крайней мере они не делают вид, что они этого не делают. Ребята честно и откровенно заколачивают свои бабки. Получается это у них гораздо успешнее, чем у жеманных «учеников». Гонорары отдельных фантастов достигли весьма внушительных величин. Вряд ли следует осуждать их за это. Пусть себе заколачивают. Это никому не мешает. Это не надгробие петербургской фантастики, под которым дотлевают надежды. Это — литературный гумус, сквозь который, возможно, что-нибудь и проклюнется. Кстати, похоже, уже проклевывается. Лично мне, например, нравится роман «Волкодав». Это хорошая подростковая проза в духе знаменитой трилогии В. Яна. Очень жаль, что некоторая тусовочность литературных премий в фантастике (давние приятельские отношения, проталкивание к заветной награде прежде всего своих) помешала ей получить премию фэнов (любителей фантастики) или хотя бы пройти в финал писательской премии «Странник». По слухам, подает надежды Е. Хаецкая. Совершенно особняком стоит Александр Тюрин, признанный лидер (и единственный представитель) весьма специфичного для русского языка направления «киберпанк». Тюрин свое слово еще скажет. А может быть, скажет и сам Ник. Перумов. В конце концов надоест ему гнать килобайты. Захочется настоящей прозы. Ненормально, чтобы молодой автор работал исключительно ради денег.

В общем, ничего особенного в петербургской фантастике не произошло. Мощно разросся бурьян, но цветы среди него тоже встречаются. Ситуация совершенно обыденная: авторы пишут, книги печатаются, время от времени появляются новые имена. А если фантастика как таковая не стала явлением литературы, значит, она и не могла ей стать.

Разумеется, литературный пейзаж довольно унылый. Но как унылость собственно русской природы порождает, по мнению некоторых исследователей, желание вселенских страстей, так и унылость нынешней петербургской фантастики порождает желание вознестись над карликовым ландшафтом — расти вверх, а не стелиться по литературной почве, создать Книгу, а не просто коммерческий сериал, и обозреть пейзаж с той высоты, где, по-моему, и должна находиться литература.

Пейзаж не вечен…

1997