О знаменитых иноземных полководцах - [25]

. Самый же замечательный случай произошел, когда он повел войско в Пелопоннес против лакедемонян, разделяя власть с двумя товарищами, одним из которых был Пелопид — человек энергичный и смелый[158]. По наветам противников все они впали в немилость у народа, лишившего их по этой причине командования, и место их заступили другие полководцы. Но Эпаминонд не подчинился постановлению народа, убедил товарищей последовать своему примеру и продолжил начатую войну. Он поступил так, понимая, что если он не сделает этого, то все войско погибнет из-за опрометчивости и неопытности вождей. У фиванцев был закон, карающий смертью всякого, кто удержит власть дольше положенного срока. Рассуждая, что закон этот принят ради пользы государства, он не захотел соблюсти его на погибель отечеству и сохранил власть на 4 месяца дольше, чем разрешил народ.

8. По возвращении домой товарищи его из-за этого нарушения были привлечены к суду. Тогда Эпаминонд настоял, чтобы всю вину они взвалили на него, утверждая, что не подчинились закону по его указке. Когда с помощью такой защиты они избежали беды, все решили, что Эпаминонд не сможет оправдаться, так как ему теперь нечего сказать. А тот явился в суд, признал все обвинения, возводимые на него противниками, подтвердил то, что говорили его товарищи и не стал отрицать, что достоин наказания, предписанного законом. Лишь одного попросил он у судей — чтобы в протоколе своем они записали: «Фиваны приговорили Эпаминонда к смерти за то, что при Левктре он принудил их победить лакедемонян, тогда как до его командования ни один беотиец не мог вынести вида их боевого строя; за то, что одним сражением он не только спас от гибели Фивы, но и дал свободу всей Греции, а положение двух государств изменил настолько, что фиванцы пошли в наступление на Спарту, а лакедемоняне почитали за счастье остаться целыми; войну он кончил лишь после того, как восстановил Мессену и осадил самый их город». Едва он умолк, как со всех сторон поднялся смех и одобрительный гомон, и ни один судья не осмелился проголосовать против него. Так, уголовный процесс обернулся для него великой честью[159].

9. Под конец он командовал войском в большом сражении при Мантинее, доблестно тесня противника, пока лакедемоняне не узнали его в лицо. Полагая, что спасение их родины зависит от гибели этого единственного человека, все свои силы бросили они на него одного. После жаркой сечи, унесшей многие жизни, в которой сам Эпаминонд бился с великой отвагой, они отступили лишь тогда, когда увидели, что он упал, пораженный издали дротом. Несчастье это несколько обескуражило беотян, однако они не прекратили сражения до тех пор, пока не опрокинули и не разгромили врага. А Эпаминонд, понимавший, что рана его смертельна и что он умрет тотчас, как выдернет из тела застрявший в нем наконечник дрота, терпел до той поры, пока ему не сообщили о победе беотян. Услышав весть, он сказал: «Во время пришел мой конец — умираю непобедимым» — и, выдернув вслед за тем дрот, тотчас испустил дух[160].

10. Он никогда не был женат[161]. Однажды Пелопид, имевший дурного сына, упрекал его за это, говоря, что он плохо заботится о родине, если не рождает детей, но Эпаминонд ответил: «Смотри, как бы ты не позаботился еще хуже, оставляя после себя такого отпрыска. А у меня не может быть недостатка в потомстве, ибо вместо дочери я оставлю после себя победу при Левктре — не только более долговечную, чем я, но, несомненно, бессмертную».

А когда изгнанники во главе с Пелопидом захватили Фивы и прогнали из крепости лакедемонский гарнизон, Эпаминонд, не желавший ни защищать дурных людей, ни сражаться против них — из опасения обагрить руки кровью сограждан, сидел дома до тех пор, пока продолжалась междоусобная резня. Любая победа в гражданской войне представлялась ему злосчастной. Но как только началась битва с лакедемонянами у Кадмеи, тот же Эпаминонд встал в первые ряды[162]. Завершая рассказ о его добродетелях и жизни, добавляю еще только одно — с чем соглашаются все: до рождения Эпаминонда и после его смерти Фивы постоянно подчинялись чужой власти, и напротив, пока он руководил согражданами — были главным городом всей Греции. Отсюда можно сделать вывод, что один человек значил больше, чем целое государство[163].

XVI. Пелопид

1. Пелопид, фиванец, известный скорее историкам, чем широкой публике. Не знаю даже, как и приступить мне к рассказу о его доблестях, поскольку есть опасение, что, увлекшись изложением его подвигов, я окажусь не автором жизнеописания, а составителем исторического сочинения. Если же я коснусь лишь основных событий то люди, мало сведущие в греческой истории, не смогут, пожалуй, по-настоящему оценить величие этого мужа. Итак, постараюсь по мере сил решить обе задачи, удовлетворив и взыскательного, и неискушенного читателя[164].

Лакедемонянин Фебид, направляясь с войском к Олинфу и проходя через Фивы, захватил городскую крепость, именуемую Кадмеей. Подбила его на это кучка фиванцев, державших сторону Спарты из расчета облегчить себе борьбу с враждебной партией, и действовал он без ведома властей, на свой страх и риск