О жизни и чудесах Блаженной Матроны. Акафист - [9]

Матушка многое могла вымолить у Бога. С Матушкой, как я писала, приехала девочка трех лет, Ниночка, ангел во плоти! Если ей кто-то приносил что-нибудь сладкое, она сама не ела, а прятала под мебель, а когда приходили страждущие, она спрашивала: «А есть ли у них внучек?» Сиротка все сладости отдавала этим детям. Девочка была особенная. И вот, за неделю до своих семи лет, она в сутки умерла от дифтерита. Мы все очень горевали и плакали. Матушка сказала: «Не плачьте. У нее была бы страшно тяжелая жизнь, и она была бы великой грешницей и погубила бы свою душу. Мне жаль было Ниночку, и я Бога умолила дать Ниночке смерть…» Как-то Матушка говорит: «Я видела Ниночку. Она в раю, в красоте, и видела, как она безбоязненно подошла к идущему Спасителю и смело Его спросила: “Господи, а когда же сюда придет моя мама?” (Она меня называла мама Зина, свою мать не признавала – та пила, гуляла и страшно мучила девочку, отправляла ее в мороз на холодную кухню, не давала корочки хлеба, в конце концов ее лишили материнства.) Господь ответил Ниночке: “Деточка, не наступил еще предел времени, чтобы она пришла”».

Еще о Ниночке. В 1959 году мы с мужем приехали из Магадана, где отбывали срок заключения, в Москву, хотели обвенчаться, но все время возникали всякого рода препятствия. Я уже отчаялась. Муж вернулся с Севера больной, после инсульта. Он тоже хотел совершить церковное Таинство.

Прихожу в храм – батюшка отец Василий Серебренников, настоятель церкви Иерусалимского подворья на Арбате, отказывается венчать: скоро пост, после поста, говорит, приходите… Мама к нему, а он ей то же самое. Ночью я вижу сон: пришла Ниночка в длинном белом платье и строго так говорит: «Я пришла тебе сказать, что я помогу тебе с венчанием!» Я на нее смотрю и думаю: как она поможет, если она умерла? А она как бы в ответ: «Я на это испросила разрешение у Спасителя…» Утром встаю, и вдруг прибегает после службы одна знакомая и говорит: «Отец Василий просил вам передать, что сегодня в восемь часов вечера он вас обвенчает».

* * *

Матушка была провидицей, утешительницей, наставницей; скажет словечко – и душа повернется. Души целительница, избавительница от мук бесовских. Муки были разные, от разных бесов: немощь, расслабление, окаменение, беснование, одержимость… Я как-то ее спросила: «Матушка, а можно выгнать бесов из человека?» Она сказала: «Можно, но это сопряжено с мукой – надо прекратить дыхание, как бы умереть, и выдержать это человеку почти невозможно». Была у нее одна послушница, Даша, которая очень просила Матушку избавить ее от одного недуга. Матушка согласилась: «Ложись на пол» —и стала молиться, а когда наступил главный момент, клубок подошел и закрыл дыхательное горло, Даша взмолилась: «Не могу, оставь меня». В Евангелии от Марка этот момент хорошо показан: при исцелении Спасителем бесноватого нечистый дух, вскрикнув и сильно сотрясши его, вышел; и он сделался, как мертвый, так что многие говорили, что он умер (Мк. 9, 26).

Часто бывало так (не со всеми, правда): наложит пальчики на голову и скажет: «Ой, ой, сейчас я тебе подрежу крылышки [2] , повоюй, повоюй пока!» «Ты кто такой?» – спросит, а в человеке какое-то жужжание. Матушка опять скажет: «Ты кто?» – а он еще сильнее зажужжит, а потом она скажет: «Ну, повоевал комар, теперь хватит». Начнет молиться – человек все тише и тише. Однажды четверо мужчин привезли старушку. Она махала руками, как ветряная мельница, а когда Матушка отчитала ее, она ослабла и стала как кисель.

Мать одной моей знакомой, Екатерины Жаворонковой, внезапно заболела падучей. Ее привезли к Матушке. От двери она ползла к Матушке. Та напряженно сидела, наклонившись вперед, вытянув ручки. «Ой, какого засадили!» – говорит. Отчитала, а потом обратилась к больной: «Одна я не справлюсь; если ты будешь сама мне помогать, тогда будешь жить: надо каждое воскресенье тебе причащаться». Один раз она пропустила причастие – сразу сделался страшный припадок. У них в квартире жили муж и жена, они постились в праздники, надевали рваную одежду и бегали по коридору с гоготом, ногами стучали, как копытами. Матушка сказала Екатерине (до войны, после того как ее мать поправилась, Матушка долго жила у них на Ульяновской): «Человек человека скорежит – Бог поможет, а вот если Бог скорежит, никто не поможет!» Так и было. В 1953 году Катя вернулась из лагеря, так эту колдунью выносили на руках на улицу, клали в коляску – ее парализовало, и она вся высохла.

В войну Матушка спасла Катю от тюрьмы. Катя в голодное время подделала талоны на сахар. Это обнаружили и передали дело в суд. Срок неминуемый. Карали строго. Матушка успокаивала родителей: «Я сама буду на суде. Ничего Кате не будет». И что же? Судья спросил, кто ответчик. Катя: «Я». Он: «Да не вы же!» Она: «Я». Он засмеялся, такая она была комичная (надела шляпу с полями), и закрыл дело. В суде народ возмущался: «Всем дают срок, а почему этой не дали?!»

Приходила к Матушке одна католичка – полячка Хеля; от нее ушел муж. В доме напротив, окна в окна, жила женщина, она его приворожила. Он любил Хелю, сына и говорил: «Хеля, милая, я тебя люблю, но она меня посадила на цепь, я не могу от нее избавиться!»