Мужичок примостился на кресле, завернулся в покрывало и вскоре тихонько засопел…
Пора Рохле вернуться. Уж не сгинул ли у колдуна? С него станется работу провалить. Хочешь — не хочешь, а самому на поклон идти придется, плакаться, чтоб трубку отдал. Вот этого Игнат пуще всего не любил.
С тяжелым сердцем собрался, попенял себе и побрел неспешно, косо поглядывая на встречных. Немногие на глаза попались — попрятались. Знали, что Игнат и пришибить может, коли на пути встанешь.
Так незаметно и поле прошел, и лесочек, к реке вышел, а там уж и до жилья колдунова рукой подать. Все люди, как люди — кочуют, а он особенный — залез в глушь и сидит там безвылазно, словно пень какой. Ходи к нему на поклон, ноги бей.
Вот и избушка. Чуть замшелая. Крылечко поскрипывает. Дверь не заперта. Ждут его здесь — надо заходить.
Встал Игнат перед колдуном, в лицо ему не смотрит, молчит. Всё по обычаю. Колдуну и не надо ничего говорить, колдун всё и так знает — за чем пришел, что просить будешь.
Что-то затянулось молчание. Игнат поднял голову.
Не ожидал он того, что увидел.
На резном старинном кресле сидел колдун. И не просто сидел, а как бы пританцовывал. Плечи ходуном ходили, колени дергались, а сам на месте подпрыгивал. Двумя руками рот себе зажимал, чтоб слово какое невзначай не слетело. Да видно сила колдовская изнутри так и лезла, что невмоготу стало. Руки в стороны раздвинулись, и колдун ехидно сказал:
— Не, Игнат, не отдам я тебе трубку, сколь ни проси. А раз не отдам — не заплатишь мне. Вечно твоим должником буду, — и премерзко хихикнул. — Ты когда-нибудь слыхал, чтоб колдун простому смертному должен был? А? То-то! Не было такого. Потому как не доживали. Не вспомнишь, когда десять золотых возвращать надо?
Ну, Рохля! Ну, подлюка! А ведь срок сегодня. Сам Игнат его и назначил… Да чтоб тебе пусто было!!
Рохля опять хихикнул, достал Игнатову трубку из-за спины, подул в нее с силой, пошептал и переломил.
Тут-то и осознал Игнат, что курение не доводит до добра. Ох, не доводит!
