О возможности жизни в космосе - [8]
— Что?
— Мы — этап, понимаешь? Мы стоим на грани двух миров. — Индрек многозначительно поднял палец. — Поэтому мы многого не понимаем. Наши потомки уже не будут смеяться. Вместе с нами умрет последнее сомнение.
— Ты веришь, что все будет так просто?
— Да. А нам простит история, — улыбнулся Индрек.
Но Аарне не мог согласиться с этим:
— Какой же смысл мне тогда жить? Что я, нищий у истории или какой-нибудь полуфабрикат? Послушай, а может, я неполноценный человеческий экземпляр?
— Не спрашивай, я не знаю… А этого человека я понимаю. Он и сам не знает, чего хочет. Для него главное — чтобы жизнь была спокойной.
— Понимаю, — кивнул Аарне. — Болота осушены, моря залиты маслом, чтобы не волновались, вдоль улиц — светлые белые дома. Никто не ревнует, никто не плачет, у всех на лицах ясные улыбки, кругом плавно ступают совершенные тела в античных одеяниях. Так?
Индрек посерьезнел.
— Не преувеличивай. Это вульгаризация. Из чего ты делаешь такие выводы? Из слов этого человека?
— Нет, ты почитай наши фантастические романы.
— Чем же они тебе не нравятся? — спросил Индрек.
— Светлая жизнь!
— Я тебя не понимаю. Тебе она не нравится?
Аарне не собирался сдаваться.
— Но ведь должны же остаться какие-то заботы!
— И останутся! Ведь они есть и у людей в фантастических романах.
— Может быть. В основном, это какие-то таинственные заботы о ракетах или о чем-то подобном. Скажи, что ты думаешь. Человек останется человеком. Я не верю, что он изменится. Почему они об этом не пишут?
— Нет смысла писать такой роман, — усмехнулся Индрек.
— Почему?
— Это никому не нужно. — Он толкнул локтем друга и прошептал: — Кончай. Директор уже четверть часа смотрит в нашу сторону.
— Где он?
— Там, сзади.
Аарне оглядел зал, ища директора. И увидел глаза незнакомой девушки.
В ШКОЛЬНОМ ЗАЛЕ было двадцать окон. Вдали виднелись поля. Все вокруг застыло, устав от своей неподвижности. А со стены смотрит на тебя некрасивое, но умное лицо скрипача.
Увидеть глаза в восемнадцать лет гораздо важнее, чем в тридцать лет. Со временем глаза превращаются в зеркало души или в нормальный орган чувств. А в восемнадцать лет… Как жаль, что все возможные слова давно уже исчерпаны!
Итак, вечером двадцать пятого октября Аарне Вээнпере увидел глаза незнакомой девушки.
Это событие подействовало на юношу необычно, заставив его снова и снова оглядываться назад. Внешне он казался храбрым, но в душе была робость.
Андо как-то спросил:
— Скажи, как встречаются на свете два человека, которым суждено встретиться? Почему их пути не расходятся?
Вероятно, он имел в виду себя и Ингу. Андо твердо верил в роковую любовь, начинающуюся независимо от людей, созданных друг для друга.
Аарне тогда сказал:
— Любовь с первого взгляда? Возможно, это излучение биотоков? Гипотеза, опирающаяся на научные основы…
И так как Андо ничего не ответил на это, Аарне рассказал ему историю о том, как подвыпивший мужчина сказал в автобусе девушке:
— Поостерегись, дорогуша, вот я как пущу в ход свои чары…
Андо рассердился; он плохо понимал шутки. Его обидело уже то, что его красивую теорию назвали дешевым выражением «любовь с первого взгляда».
Вообще-то Аарне не верил в такую любовь. Люди в основном схожи между собой. В каждом можно найти то, что делает их счастливыми… Мы подстраиваемся друг к другу, если не хотим остаться одни.
Когда Аарне оглянулся еще, он увидел и лицо.
Он спросил у Иво:
— Что это за брюнетка?
— Эта? Из «Б», новенькая. Ничего себе! — Иво добродушно улыбнулся. — Если хочешь, проводи домой…
— Помолчи. Как ее зовут?
— Кажется, Майя.
Майя… Майя.
Майя — странное, резко звучное имя. Оно как приказ, как грустная просьба.
Но в этот вечер Аарне не проводил девушку до дому. Он еще не умел так запросто с ними знакомиться.
…Собрание окончилось. Они спустились по лестнице. Нет, не вместе. Девушка, наверное, и не подозревала, что о ней думают. А если бы и знала, то она к этому привыкла.
Аарне подождал, пока она спустится, пропустил ее вперед и медленно пошел за ней. Ночь была ветреная, но не холодная. Майя вышла из ворот, повернула направо и скрылась в темноте. Затем появилась на полминуты в желтом свете фонаря и снова исчезла. Улица была пуста. У следующего фонаря Майя оглянулась и ускорила шаги. Аарне остановился.
Интермеццо
НА ЭТОЙ НЕДЕЛЕ СОЛНЦЕ ПОДНЯЛОСЬ ПОЗДНЕЕ, чем Аарне.
Противно, когда в темную, наполненную сновидениями комнату врывается бледно-желтый свет лампочки под потолком. Остывшая за ночь комната кажется еще холоднее, теплое одеяло становится еще милее, и еще отвратительнее кажется дождь, шумящий за окном, задернутым шторой.
Аарне умывался и медленно одевался. Затем выходил на улицу, гудевшую от шагов просыпающегося города. Восток алел, до зари оставалось не больше четверти часа. Покрытые льдом лужи хрустели под ногами. Теплые окна школы светлели на фоне морозного неба. К ней, как к муравейнику, со всех сторон стекались черные фигуры.
На первом уроке хотелось спать, на втором — уже меньше, на третьем — сон исчезал, на четвертом — хотелось домой, на пятом — тебя охватывало безразличие, а на шестом — сон. Скоро придет зима.
…На следующий день Андо спросил:
Художественные поиски молодого, но уже известного прозаика и драматурга Мати Унта привнесли в современную эстонскую прозу жанровое разнообразие, тонкий психологизм, лирическую интонацию. Произведения, составившие новую книгу писателя, посвящены нашему современнику и отмечены углубленно психологическим проникновением в его духовный мир. Герои книги различны по характерам, профессиям, возрасту, они размышляют над многими вопросами: о счастье, о долге человека перед человеком, о взаимоотношениях в семье, о радости творчества.
Автору книги, которую вы держите в руках, сейчас двадцать два года. Роман «Прощай, рыжий кот» Мати Унт написал еще школьником; впервые роман вышел отдельной книжкой в издании школьного альманаха «Типа-тапа» и сразу стал популярным в Эстонии. Написанное Мати Унтом привлекает молодой свежестью восприятия, непосредственностью и откровенностью. Это исповедь современного нам юноши, где определенно говорится, какие человеческие ценности он готов защищать и что считает неприемлемым, чем дорожит в своих товарищах и каким хочет быть сам.
Книга первая. Посвящается Александру Ставашу с моей горячей благодарностью Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».
Книга представляет собой оригинальную и яркую художественную интерпретацию картины мира душевно больных людей – описание безумия «изнутри». Искренне поверив в собственное сумасшествие и провозгласив Королеву психиатрии (шизофрению) своей музой, Аква Тофана тщательно воспроизводит атмосферу помешательства, имитирует и обыгрывает особенности мышления, речи и восприятия при различных психических нарушениях. Описывает и анализирует спектр внутренних, межличностных, социальных и культурно-философских проблем и вопросов, с которыми ей пришлось столкнуться: стигматизацию и самостигматизацию, ценность творчества психически больных, взаимоотношения между врачом и пациентом и многие другие.
Франтишек Ставинога — видный чешский прозаик, автор романов и новелл о жизни чешских горняков и крестьян. В сборник включены произведения разных лет. Центральное место в нем занимает повесть «Как надо умирать», рассказывающая о гитлеровской оккупации, антифашистском Сопротивлении. Главная тема повести и рассказов — проверка людей «на прочность» в годину тяжелых испытаний, выявление в них высоких духовных и моральных качеств, братская дружба чешского и русского народов.