О Викторе Драгунском. Жизнь, творчество, воспоминания друзей - [27]

Выходили Витины книжки, и немалыми тиражами, поэтому мы могли позволить себе купить машину и даже времянку в поселке писателей. Но денег на хорошую дачу, где можно было бы жить и зимой и летом, у нас не было. Хотелось жить именно здесь, где жили наши друзья и приятели, с которыми связала нас жизнь еще в довоенные и военные годы.

Кто-то продавал дачу, например Вильям-Вильмонт. Его недостроенный дом купил Юрий Бондарев. А потом стал обитателем поселка и Григорий Бакланов, затем в поселке появился известный дирижер Кирилл Кондрашин, купивший дачу одного писателя. Георгий Березко продал дачу уже становившемуся знаменитым Юлиану Семенову.

Однажды Витя сказал, что вряд ли мы дождемся дачи в этом поселке, нужно искать в других местах.

Хотя в правлении ДСК Витино заявление на покупку дачи было первым, за ним шел Евгений Габрилович и еще кто-то, но пока нам не светила дача именно здесь.

Витина гипертония набирала силу, часто повышалось давление. Но пока это так называемая «транзиторная форма»: то повышается давление, то прекрасное самочувствие и никаких высоких цифр давления, идет жизнь, наполненная работой, встречами с интересными людьми, но главное — работа, работа… Много планов, замыслов…

Первая же книжка «Он живой и светится» принесла Виктору успех. Несколько раньше вышла «крокодильская» книжка «Железный характер», куда вошли некоторые коротенькие рассказы и фельетоны, написанные раньше, чем Витя начал писать детские рассказы.

Первое поздравление с выходом этой книжки Витя получил от Ардова. Виктор обрадовался звонку старого друга. В последнее время они редко виделись. Договорились встретиться в ближайшие дни.

— Приходи, старичок, познакомлю тебя с нашей «старухой». Она сейчас гостит у нас, — сказал Ардов. «Старухой» он называл Анну Ахматову.

О доме Ардовых написано и рассказано много. Известно, что Анна Ахматова была близким другом жены Ардова Нины Ольшевской. Ахматову обожала вся семья Ардовых. Приезжая в Москву, она всегда останавливалась у них и жила подолгу. Ей освобождали маленькую комнату, которая становилась ее спальней, кабинетом и приемной одновременно. Виктору посчастливилось познакомиться с Анной Андреевной в доме Ардовых. Она подарила ему свою только что вышедшую книжку из серии «Библиотека поэта». На книжке она написала: «Виктору Драгунскому в доме на Ордынке, с приветом. А. Ахматова». Эта бесценная книжка живет в ящике Витиного письменного стола. У Ардовых я бывала с Витей, но, к сожалению, Ахматовой в то время там не было. Виктор Ефимович показал мне ее комнату, вернее, комнатку, размером с просторный чулан, но с окном, Она любила эту комнатку, как и любила свою крошечную литфондовскую дачку в Комарове под Ленинградом, которую называла «Будкой». У Ардовых ей было хорошо, спокойно, и окружали ее любящие люди. В ардовской гостиной висит прекрасный портрет Ахматовой, написанный, как оказалось, старшим сыном Ардова Алексеем Баталовым.

В 1963 году Витя отметил свое пятидесятилетие уже признанным писателем. Как был счастлив Витя в этот прекрасный декабрьский вечер! Какое количество гостей собралось на Каретном! Было просто тесно в нашей просторной квартире. Сколько было людей милых, добрых, своих. Молодые художники В. Лосин, И. Кононов, Ж. Монин, В. Чижиков, Перцов, оформлявшие Витины книги, и друзья юности, и подружившиеся с ним в последние годы.

Вспоминаю друзей, пришедших поздравить Витю, теперь иначе о них не скажешь, «иных уж нет, а те далече»: Лев Копелев, Рая Орлова, Миша Аршанский.

Даже Михаил Светлов, тяжко больной, дико худой с палочкой-тросточкой, без которой он уже не мог ходить, тоже пришел поздравить Витю.

Когда Михаил Аркадьевич тяжело заболел, возник разговор о хорошей больнице с хорошим уходом, лечением и условиями, достойными человека. Как известно, в Москве была такая больница — так называемая «Кремлевка», но попасть туда было невозможно; она предназначалась для высокого начальства.

Начались бесконечные хлопоты друзей, сочинение писем, прошений. Много энергии проявила Лидия Либединская.

В результате Светлова поместили в Кунцевскую больницу в порядке «исключительного исключения»: ведь он не имел ни малейшего отношения к так называемой «номенклатуре», он был просто замечательный поэт.

Навещать его в больнице не разрешалось. Его сын Сандрик с трудом пробивался к отцу.

А Виктор Драгунский писал Светлову в больницу письма, веселые, смешные, чтобы как-то поддержать его.

Мне хочется привести два письма Виктора Светлову в больницу.

«Дорогой симпатичный человек, друг, товарищ, вождь и учитель, несравненный Мишечко, интеллектушко ты наш, повелитель слов, обаятель женщин, мудрейший из Гушанских и дерзновеннейший из Драгунских, идеше коп — Михаил Аркадьевич! Я лежу из-за пустяковых давлений и думаю о тебе. Думаю так: вся твоя прошлая жизнь — это упорная и результативная работа по разрушению твоего килограмма костей и поллитровки крови, которые тебе выделил не слишком щедрый Бог. Видимо, пришла пора созидать. Товарищи Лида Либединская (Богиня) и А. Поликарпов (Бог) дали тебе эту возможность, и теперь я тебя без полупудового припеку и без стальных мышц и железных нервов — просто себе не представляю.