О вас, ребята - [24]

— Здорово, Пчелы! — крикнул он с берега.

С плота, с эстакады, со стремянок, прислоненных к сваям, ребята дружно ответили на приветствие.

— Командот! — приказал Семен. — Объяви перерыв и построй отряд!

Красные Пчелы выстроились, с любопытством поглядывая на Семена.

— Прощаться пришел — уезжаю в Москву на Вторую Всероссийскую конференцию комсомола, — сказал Семен. — Ленина, наверно, увижу! Передам ему привет от полыновских Красных Пчел!

Ребята радостно загудели.

— Ждите меня обратно с новостями! — продолжал Семен. — А с какими — не скажу. Секрет!.. Надеюсь, что без меня у вас все будет в порядке! Рабочие вами довольны! Так и держитесь дальше!

— Есть так держаться! — ответил за всех командот.

* * *

Тайное совещание бойскаутов проходило в кустах лозняка на берегу реки. Борька Граббэ собрал здесь троих — самых надежных. Остальные не знали ни о совещании, ни о планах командира.

— Как только я спущусь с эстакады, — объяснял Борька, — вы опрокинете в воду бак и подожжете… Ни в коем случае не бежать! Спокойно расходитесь в разные стороны, и никто не обратит на вас внимания. А побежите, — обязательно застукают!

Бойскауты слушали молча. Им не очень все это нравилось. Но Борькины глаза смотрели из-за очков с такой беспощадностью, что ни один не решился возразить.

— А теперь будем ждать! — закончил Граббэ и улегся на живот, раздвинув перед собой густые ветки лозняка.

Отсюда открывался прекрасный вид на город, уступами поднимавшийся в гору, на реку с толстыми ногами эстакады, на штаб Красных Пчел с высокой мачтой и флагом. Полыновцы заканчивали обшивку свай нефтепровода.

Борька много раз наблюдал за ними из кустарника. Он точно знал, что через полчаса полыновские ребята построятся на противоположном берегу и с песней пойдут по домам — обедать. Вновь на реке они появятся не раньше чем через два часа. Во время этого перерыва Борька и думал осуществить свой план.

Пока Граббэ наблюдал за полыновцами, бойскауты переживали томительные, полные страха и сомнений минуты. Черный закоптелый бак, как магнит, притягивал их взгляды. В него, по укоренившейся издавна привычке, рабочие выливали отходы нефти. Бак был знакомый. Он уже однажды сослужил бойскаутам службу. Но тогда это была остроумная военная хитрость. А сейчас дело пахло настоящим преступлением. Вот почему бойскауты со страхом ожидали приказа командира, надеясь в душе, что полыновские мальчишки никуда не уйдут и тогда сорвется весь этот опасный план.

Но их тайные надежды не оправдались. Проревел заводской гудок. Рабочие неторопливо покинули завод. Красные Пчелы тоже закончили работу. А минут через двадцать Борька привстал на колени, обернулся к бойскаутам и бросил с нарочитым спокойствием:

— Пора…

Ничего больше не добавив, он пригнулся и побежал кустами к эстакаде. У большого, поросшего мхом валуна Граббэ остановился, вытащил из-под него дрель и побежал дальше.

У бойскаутов, оставшихся в кустах, была еще одна маленькая надежда. Что-нибудь могло Борьке помешать. Но вскоре бойскауты увидели его на трубе. Он оседлал нефтепровод и ползком продвигался вперед. Добравшись до середины реки, Борька соскользнул на сваи и прильнул к трубе.

Бойскауты, не сговариваясь, украдкой посмотрели друг на друга, и каждый прочел в глазах соседа единственное желание — бежать. Но никто не осмеливался сделать первый шаг. Наконец один из них зло сплюнул, махнул рукой и сказал:

— Ну его к черту!.. Бежим!..

Повторять не пришлось. Кусты затрещали, и парни разбежались в разные стороны.

А Борька с каким-то остервенением крутил ручку дрели, пока не образовалось сквозное отверстие. Предусмотрительно отклонившись в сторону, Борька вытащил сверло. Темная пахучая струйка нефти с легким шелестом вырвалась из дырки и, описав пологую дугу, окропила черным дождем обшитые досками сваи.

Граббэ осмотрелся — вокруг по-прежнему никого. Тогда он перебрался на соседний стояк эстакады и снова заработал дрелью. Сделав еще две дырки, Борька перевел дыхание, посмотрел на черные фонтанчики, на воду. Нефть уже смочила обшивку свай до самого низа и стекала в реку, образуя широкие разноцветные пятна. Граббэ вытер потный лоб, оседлал трубу и пополз назад. Достигнув берега, он встал во весь рост на нефтепроводе, чтобы бойскауты могли его увидеть, и ловко спустился по подпорке на землю.

Добежав до ближних кустов, Борька залег и стал ждать, когда над рекой покажется черный дым горящей нефти. Ему представлялось, как течение донесет огонь до эстакады, как он жадно перекинется на смоченные нефтью стояки, доберется до трубы, до фонтанчиков, проникнет в нефтепровод и взметнется вверх яростным смерчем.

Но дым не появлялся. Граббэ беспокойно заерзал в кустах, выглянул. Бака отсюда не было видно. «Подожду еще!» — решил он, но ему не ждалось. Нетерпение и смутное подозрение охватило его. «Может быть, втроем не опрокинуть бак? — подумал он. — Или спички замочили?»

Тревожные раздумья Граббэ нарушила долетевшая из города песня. Красные Пчелы возвращались раньше срока — сегодня они надеялись завершить всю работу.

Борька вскочил, будто его стегнули бичом. Он понял, что попался. Ему казалось, что стоит взглянуть на просверленные дырки — и каждый поймет, чьи руки сделали их. Только пожар мог скрыть следы сверла. Граббэ ухватился за эту мысль и ринулся по кустам к тому месту, где остались бойскауты. Их там не было. Выждав, когда Красные Пчелы зашли за бугор, заслонивший от них реку, Борька бросился к баку, с ходу навалился на него плечом и своротил его набок. Густые нефтяные отходы вылились в реку.