О снах и о смерти - [36]

Теперь мы можем вернуться к тексту Комариуса и сфокусировать внимание на одном мотиве, который часто подчёркивался нами в предыдущих главах, но ни разу не интерпретировался. Этот мотив касается материи, которая проходит испытание огнём, или рождения бессмертного ребёнка из огненной утробы. Этот мотив часто появляется в предсмертных снах современных мужчин и женщин. Например, одному врачу снился пылающий в огне гроб, из которого явилась прекрасная женщина.

Анализанд, чей сон о верхних и нижних уровнях леса был приведён мной ранее, также столкнулся в этом сне с мотивом огня. Утешающий сон, в котором говорилось, что жизнь продолжится на более высоком уровне леса, успокоил его и подготовил к смерти, но он не мог избавиться от горечи по поводу того, что он должен умереть в достаточно молодом возрасте (в возрасте пятидесяти двух лет). Как он говорил: «Существует ещё так много всего, что я хотел бы сделать в этой жизни». Затем ему снилось:

Он видел зелёный лес, пока ещё не осенний. В этом лесу бушевал пожар, который полностью уничтожил лес. Это было страшное зрелище. После пожара он шёл по выгоревшей почве. Всё превратилось в угольки и пепел, но посреди этого пространства лежал большой и круглый красный камень. На нём не было следов огня, и сновидец подумал: «Огонь совсем не коснулся его, он даже не почернел».

Этот сон описывает разрушительный огонь, который разрушает всю «растительную жизнь». Кто-то может понять этот символизм как разрушение тела путём разрастающегося с огромной скоростью рака, но в этом сне также можно увидеть указание на то, что интенсивность психики сновидца становится настолько сильной (как правило, огонь в снах указывает именно на психическую интенсивность), что жизнь его тела разрушается. Такая интерпретация напоминает нам о мотиве мирового огня, который, согласно Симону Волхву, разрушает видимую часть мирового древа, т. е. всё, за исключением «фруктов» или души.

В одном важном эссе «Рак в снах и мифах» Рассел Локхарт приводит сны пациента, больного раком:

Я в поле. И я вижу каких-то мужчин. На них надеты гротескные маски, в которых они выглядят очень высокими. Они поджигают несколько деревьев и сжигают листья, а затем огонь гаснет. Но деревья выглядят сожжёнными. Затем они снимают маски. На них надеты деловые костюмы, и они выглядят довольными тем, что они сделали. Затем я вижу вертолёты на том расстоянии, с которого можно что-то обстреливать, и исходя из этого я понимаю, что фрукты на деревьях будут уничтожены.[1]

В этом сне огонь также разрушает растительную жизнь. Но этот символ имеет здесь ещё одно дополнительное значение. В греческой алхимии психику (душу) часто обозначают словом kaustrikeили «горение». Например, алхимик Зосима говорит: «Изначально душа имеет огненную или божественную природу». Или: «Дух (пневма) очищает душу через огонь, если она проходит через это испытание. Т. е. она не может быть разрушена».[2] Цитата Марии Профетиссы также вскользь упоминает огненную субстанцию: «Не трогайте её (таинственную субстанцию) руками, ибо это огненный эликсир (pharmakon). С разрушением она приносит смерть, как и ртуть; растворённое в ней золото чрезвычайно губительно».[3] Или:

Отбеливание — это сожжение. Хотя, сожжение в то же время означает возвращение к жизни через огонь. Вещества сгорают друг в друге и возвращаются к жизнь через огонь. Так они оплодотворяют друг друга, «беременеют» и рождают жизнь.[4]

Такие алхимические амплификации описывают процесс горения как практически идентичный процессу воскресения мёртвых огнём (т. н. anazopyresis). В этом смысле можно понимать и описанный выше сон о лесном пожаре; огонь в нём уничтожает все растения, но когда он затухает, остаётся нечто нерушимое, а именно — красный камень, который даже не почернел от огня. Этот камень представляет собой известную цель алхимии, поэтому я могу сослаться к ней, не цитируя по отдельности каждый из источников.

В греческих текстах указывается, что, помимо прочих качеств, философский камень также способен «выдержать огонь». Так, например, Зосима говорил:

Таким способом воплощаются духи и оживают мёртвые. Их души проходят фильтрацию завершают свою божественную работу и собираются заново; они побеждают друг друга и побеждены друг другом. Неуловимая пневма вновь соединяется с преследующим её телом, когда последнее узнает, как противостоять огню.[5]

Таким образом, в свете алхимической традиции, красный камень во сне больного раком пациента представляет собой не что иное как видение воскресения тела (или lapisquiresistitigni). Это объясняет, почему сновидец почувствовал такое сильное удовлетворение, когда обнаружил, что камень даже не почернел, т. к. огонь совсем его не затронул.

Дж. Хампе описывает потусторонний опыт умирающего человека, который вместе со своим отцом наслаждается великолепным пейзажем:

Я нашёл большой камень и перевернул его; он оказался невесомым. На его обратной стороне было много горных кристаллов невероятной красоты. Их конфигурация по форме напоминала собор. Глядя на это зрелище, я чувствовал себя счастливым.[6]