Разговор происходил весенним утром в кабинете Йена, Ивен приехал к родителям из Анурии вечером накануне. Там у него был свой дом, слуги и несколько очаровательных поклонниц.
В столице намечалась грандиозная перестройка системы канализации, поэтому практически вся знать и состоятельные горожане на лето покинули город. Контору пришлось на время закрыть, но Ивен был очень рад покинуть душный город и приехал в поместье к родителям. Здесь, прогуливаясь в парке или помогая рабочим на дворе, он вновь чувствовал себя обычным сельским мальчишкой, не отягощенным заботой о карьере и состоянии. Жаль только, в поместье не было ни одного водоема, а рядом ни одной речки, чтобы почувствовать себя рыбаком. Ивен часто вспоминал, как они с отцом добывали себе на пропитание с помощью лодки и сетей.
В последнее время он задумывался над случаем, послужившим толчком к переменам в их жизни: а что было бы, не найди они с отцом того поповича? Когда он видел перед глазами утопленника, тело сковывал холод. Было и еще что-то, связанное с женщиной, но вот что? Ивен пытался вспомнить, но не мог. За хлопотами в подготовке к балу, он совсем забыл, что хотел спросить у отца про свой страх и того утопленника.
- Посмотри-посмотри, сын, вон там - леди Габриэлла с дочерью Камелией, а это у окна - прелестная Анастасия, ей всего восемнадцать, у неё отец - граф Дусский... - мать шептала Ивену имена тех девушек, которые пришлись по душе именно ей.
- По какому принципу ты мне их выбираешь? - смеясь, спросил Ивен матушку после танца с очередной "прелестницей". Девушка болтала без умолку, иногда молодому человеку казалось, он и музыки не слышит, а движется так, по памяти.
- О, - матушка с улыбкой подняла вверх указательный палец, - сию тайну я открою тебе после бала.
- А можно сейчас? Вдруг ты в чем-то ошибаешься?
- Мне помогает она, - на ладони матери Ивен увидел серебряную горошину. - Это горошина с частичкой мощей святого Ивена, в честь которого ты назван.
- И каким образом она отличает подходящих мне девушек? - Ивен знал, что отец с матерью очень религиозны, но подобное решение вопроса с невестой его несколько удивило.
- Горошина нагревается, если рядом с ней плохой, злой человек, и светится, если рядом кто-то с добрыми намереньями. Твой отец именно так различает тех, с кем можно иметь дела.
Матушка подвела его к двум девушкам, весело щебечущим у пианино. Пока она отвлекала их разговорами, Ивен поочередно постоял рядом с каждой, зажав в руке горошину: с одной из девушек горошина нагрелась, рядом с другой между пальцев Ивена стало заметно небольшое свечение.
К сожалению родителей, бал подошел к концу, а сын так и не остановил свой выбор на какой-то одной девушке. Ивену не запомнилась ни одна из них, хотя горошина чаще светилась, чем нагревалась в его руке.
К обеду следующего дня отец и сын решили поездить верхом. Йен с возрастом стал немного грузным, но в седле его плечи распрямлялись, и он удало гарцевал перед женой, стоящей на ступенях дома. Она счастливо смеялась, и Ивен подумал, что обязательно женится по любви. Родители прошли вместе через многое: от глубокой бедности до богатства и уважения, но всегда опирались друг на друга.
Тут словно вспышка в его мозгу высветила слова старосты "а написано, что с девкой какой-то сбежал...". Вот почему ему не дает покоя ощущение страха от того утопленника! Попович был красивым, сильным и богатым, но в его смерти была виновата женщина!
- Мама, отец! - почти выкрикнул побледневший Ивен, - я никогда не женюсь! Слышите!
- Почему, сын? - мать в недоумении смотрела на молодого человека, нервно сжимающего поводья. - Что вдруг такое пришло тебе на ум? Мы же все обговорили, и ты был не против...
- Я сказал НЕТ.
Ивен погнал лошадь прочь от дома.
Пение жаворонка привело Ивена в себя. "Жаворонок? Впервые слышу его в этих местах..." Он огляделся.
Вокруг были невысокие песчаные горы, чьи склоны скрывали низкорослые заросли цветущего шиповника. Где-то в них и пела птица. Неподалеку раздавался шум падающей воды.
-Вода? Откуда здесь вода? - по-видимому, он заехал далеко от отцовского поместья. Конь под ним еле перебирал ногами. Решив напоить коня, а заодно и осмотреться, Ивен поехал на шум воды.
Его взору открылось небольшое ущелье. Две горы смыкались прямо перед Ивеном, дав начало небольшому водопаду. Вода из него струилась вдоль одного из склонов, образуя стремящийся ручей. Пахло сыростью и, почему-то гнилью. Конь встал и наотрез отказался заходить в ущелье. Когда Ивен спешился и подвел его к ручью, конь стал так упираться, словно хозяин подводил его к костру.
Поборовшись немного с упрямым животным, Ивен опустил руки. Махнув рукой на коня, он жадно припал к воде сам. Было за полдень, солнце палило, напоминая про скорое лето, и вода показалась Ивену благословенным напитком. Даже запах этого места не мог испортить молодому человеку удовольствие от глотка живительной влаги.
Вдруг он услышал женский смех, от которого пробирало до самых костей.
Конь испуганно заржал и встал на дыбы.
Никого не было. Ивен осмотрел всё ущелье и дорогу перед ним - никаких признаков женщины. "Померещилось", - облегченно выдохнул он. Однако поспешил убраться подальше от этого места. К ночи был дома и объяснялся с обеспокоенными родителями. Про странное ущелье он решил никому не говорить, мало ли, вдруг это следствие перегрева на солнце?
